звезд усеивали огромное пространство неба. В лагере

легиона, где были расквартированы Тулл и его люди, царил мир. Часовые

расхаживали по крепостным валам, но большинство мужчин удалились. Не

Тулл. Беспокойный, с болью в укороченном пальце ноги, он встал на защиту

и остался наедине со своими мыслями. Глаза, настроенные на темноту, и

настороженные уши, он смотрел вдаль, задаваясь вопросом, хватит ли у

Арминия яиц, чтобы начать внезапную атаку. Однако ничто не нарушало

спокойствия. Все было так, как должно быть. Совы кричали из леса. Вода

стучала по камням в близлежащей реке. Подлесок шелестел, когда маленькие

ночные существа шли по своим делам.

Прошел почти месяц с тех пор, как легионы разгромили воинов

Арминия у массивного земляного вала – Вала Ангривариев, как называли ее

многие пленники. Многое произошло за это время, и как бы они ни желали

этого, подумал Тулл, его люди еще не вернулись домой. Они также не были

вне опасности. Более сотни миль отделяли их от реки Ренус и безопасности.

Союз Арминия был разорван, но это не означало, что все племена

преклонили колени перед Римом. Далеко не все.

— Храбрые, упрямые ублюдки, — пробормотал себе под нос Тулл. —

Люди должны сдаваться, когда понимают, что их побеждают.

— А ты бы стал? Или я? — Скрипящие звуки возвестили о том, что

Фенестела поднимается по ближайшей лестнице. — Мы будем сражаться до

победного конца.

207

— Да, мы бы так и сделали, — вздохнув сказал Тулл. Арминий и его

люди были ублюдочными убийцами, но их сопротивление можно было

понять. Римляне были захватчиками их земли, а не наоборот.

— Снова разговариваешь сам с собой? Полагаю, это старая привычка.

— Кого ты называешь «старым»? — парировал Тулл, но без

горячности.

Фенестела оперся предплечьями о грубо обтесанные бревна, образующие вершину укреплений. — Кажется, будто только вчера мы были в

этих краях с Друзом.

— Четверть века, а? Боги, как быстро все пролетело.

— Теперь посмотри на нас. Почти седобородые.

— Между нами двумя будет только один седобородый, и это не я!

— Ты никогда не понимал ее полезности, не так ли? — Фенестела

провел пальцами по проволочному кусту, украшавшему его подбородок. —

Тепло зимой, привлекательно для женщин круглый год. Это придает мне…

солидности.

— Ты полон дерьма, Фенестела, — сказал Тулл, хотя тоже смеялся.

Некоторое время они стояли в дружеском молчании, передавая взад и

вперед винный бурдюк Фенестелы.

Фенестела заговорила первой. — Ты здесь, потому что ты не смог

уснуть?

— Да.

— Думаешь об орле?

Тулл фыркнул. — Это так очевидно?

— Мне, да. — Глаза Фенестела заблестели, когда он повернулся к

Туллу. — Потому что я такой же.

Ни тому, ни другому не пришлось объяснять дальше. Арминий был

разбит, а его сторонники рассеяны по ветру. Некоторые племена продолжали

сопротивляться – сначала это были ангриварии, вернувшиеся из кампании с

Арминием, а теперь хатты и марсы подняли восстание, – но огромная армия

Германика заставила их одно за другим покориться. Для большинства солдат

этого было достаточно, но в душе каждого ветерана Семнадцатого и

Восемнадцатого легионов осталась гнойная рана. Их потерянные орлы так и

остались ненайденными. Время было на исходе: еще максимум полтора

месяца, и легионы вернуться в свои крепости, годовая кампания закончится.

«Да, они перейдут Ренус, чтобы весной возобновить боевые действия», —

подумал Тулл, но это ничего не гарантировало.

— Мы должны посмотреть правде в глаза: наш орел возможно никогда

не будет найден. Арминия никогда не поймают и не убьют. — Фенестела

плюнул на крепостной вал.

208

— Да, — пророкотал Тулл, который больше ни о чем не думал с

момента их победы у Вала Ангривариев. Важная, но крошечная часть

огромной машины, которой была армия Германика, он мало что мог делать, кроме своего долга, и молиться о наилучшем исходе.

— Что ты будешь делать, если это окажется правдой?

Тулл обнял Фенестелу за плечи. — Я буду благодарить богов за тебя и

всех нечестивцев из Восемнадцатого. Вы, несчастные, живы, когда так много

людей нет. Это многое значит. Очень многое.

— Мудрые слова. — Голос Фенестелы был более хриплым, чем

обычно.

Тулл высоко поднял мех. — За мертвых и живых. — Он выпил и

передал его Фенестеле.

— За живых и мертвых. — Фенестела сделала два больших глотка, потом еще один.

Тулл вдохнул и выдохнул. Вдох и выдох. За