– Именно так все и было, – хладнокровно подтвердила Тина. – А теперь скажи, насколько достоверна твоя информация о «Конторе Игрек»?

– Достоверней не бывает. Мой покойный патрон в течение нескольких сотен лет спонсировал «Подразделение Игрек». Я даже подозреваю, что в свое время он приложил руку к созданию этой организации. Бедный патрон всей душой сочувствовал их целям… Он переводил на их счета крупные суммы, а взамен получал информационные бюллетени, «Контора» регулярно рассылает такие своим почетным спонсорам. С собой не захватил, но на переговорах покажу.

– Понятно. И ты пять лет назад принял у него эстафету?

Лиргисо развел руками с таким видом, словно сознавался в пустяковом розыгрыше.

– Тина, я ведь в то время не знал, что когда-нибудь стану тем, чем являюсь сейчас! За четыре года мне удалось собрать кое-какие дополнительные сведения о «Конторе» – я не меркантилен, но не люблю выбрасывать деньги на ветер. Разумеется, когда я обрел магическое могущество, я перестал ее финансировать, однако до этого она успела получить от меня недурную материальную помощь. Теперь меня будут убивать за мои же деньги, как тебе это нравится? – Он печально улыбнулся.

– Очень нравится. – Его обезоруживающая, почти беззащитная улыбка (надо же так мастерски владеть своей мимикой!) ничуть Тину не тронула. – Это называется – не рой другому яму.

– Не сердись, я искупил свою вину. – Лиргисо примирительно погладил ее пальцы. – За минувший год я обрезал им несколько финансовых артерий, поскольку располагал информацией и о других спонсорах. Ты слышала о банкротстве ниарской компании «Техноэлита»? Это я. Гибель герцога Перкасоломи из системы Гелиона – тоже я. Но у «Конторы» есть и другие источники доходов, помимо пожертвований доброхотов.

– Как с тобой можно будет связаться сегодня вечером?

– Свяжись с «Со Кадо» и скажи, что тебя заинтересовали их аккумуляторы. Возьмите с собой на переговоры Ивену и Лейлу, их все это тоже касается. Я готов извиниться перед Ивеной за причиненное беспокойство.

– Тебе сейчас только нимба и крылышек не хватает. Перед Полем тоже будешь извиняться?

– Ну уж нет. – Лиргисо покачал головой с усмешкой человека, знающего о жизни нечто скрытое от непосвященных. – Я подозреваю, что Поль в действительности получил от этого приключения не меньше удовольствия, чем я. Еще извиняться перед ним…

– Ладно. – Тина встала. – Вечером я справлюсь насчет синисских аккумуляторов, и тогда получишь ответ.

Римма Кирч исчезла почти на сутки, и пока ее не было, Саймон предавался ностальгическим чувствам: без соседки маленькая, по-спартански обставленная каюта напоминала камеру в ниарской тюрьме, где до него никто не мог добраться.

Он то возился с отчетом (инспекция забраковала уже третий вариант, и Клисса предупредили, что, ежели он в положенный срок не справится с задачей, у него вычтут баллы, а для чего эти баллы нужны, никто объяснить не мог), то от нечего делать листал книжки из библиотечки Хельги Раговски, которая делила с Риммой каюту до него.

Хельгу зарезали серые нелюди с Лярна, поскольку у нее был излучатель и она вместе со своим напарником должна была ликвидировать Стива Баталова, однако главным виновником ее смерти был Поль Лагайм, указавший на нее охранникам-лярнийцам. Когда Саймон слышал, как ребята из «Конторы» матерят «этого ублюдка-сканера», в душе у него словно что-то оттаивало. Какие-то крохи справедливости на свете все же остались, и на том спасибо! А в библиотечке ничего интересного не нашлось: сплошь эзотерическая литература, Хельга Раговски увлекалась мистикой.

С задания Римма вернулась угрюмая и раздражительная и сразу засела за отчет. Сопела она при этом громче обычного, а на Саймона так шикнула, когда он уронил авторучку, что он счел за благо превратиться в тень. Потом Римму куда-то позвали. Разложенные веером листки с ее писаниной остались лежать на полу; Клисс снова уронил авторучку (если что, он объяснит, что всего лишь хотел подобрать откатившийся предмет) и подкрался к Римминым бумагам. Он не хотел терять таинственные баллы, и раз его никто не научил, как писать отчеты, он сам подсмотрит.

Чутко прислушиваясь к звукам в коридоре, он скользил глазами по строчкам, спотыкался на ухабах корявого почерка Риммы Кирч и испытывал нарастающий эксцессерский зуд. Вот это материал! Да ведь если такой материал отснять, ему цены не будет… Ехидная и неопрятная Кирч, больше похожая на мультяшную мышь, чем на девушку, оказалась профессиональной убийцей. На последних страницах отчета она рассказывала, сухо и обстоятельно, о своем участии в операции по уничтожению незийского семейства Коргисме. Все эти Коргисме были экстрасенсами, проявившимися либо латентными; ни «бойцов», ни «сканеров» среди них не было, но наличие экстрасенсорных способностей у членов одной семьи – нехорошая тенденция, чреватая появлением на свет по-настоящему опасных мутантов.

Операция была проведена в согласии с задачами Великой Чистки: ее участники убивали не безобидных незийцев, взрослых и детей, а устраняли потенциальную угрозу для человечества. Римма Кирч собственноручно устранила двух носителей угрозы – годовалого мальчика и четырехлетнюю девочку. Имитация бытового отравления, так что есть вероятность, что незийская полиция не додумается возбудить уголовное дело. Римма также отметила в графе «Мои предложения по улучшению работы организации», что «парни сплоховали», то еесть пожалели малолетних мутантов, и поэтому необходимо усилить разъяснительную работу среди оперативников.

Какой фильм мог бы снять о «Конторе» Саймон Клисс! У него не было ни съемочной аппаратуры, ни денег, ни допинга, ни заказчиков, он жил на этом свете на птичьих правах, но, боже праведный, что он мог бы сделать… Словно в полусне, он поправил чуть сдвинутые листки, чтобы лежали как раньше, подобрал авторучку и отполз к своей койке. Об отчете он теперь даже думать не мог, грезил фильмом – взрывным, гениальным, разоблачительным, сокрушительно-эпатажным.

Он пропустил тот момент, когда в каюту ввалилась Кирч: только что ее не было – и вдруг она уже здесь, топчется по листкам своего недописанного отчета, озирается и сопит.

От Риммы разило дешевой водкой. Она тяжело плюхнулась на койку и пожаловалась:

– Все это стадо, которое жрет шоколадки в блестящих обертках и глушит пиво, нас не понимает! Мы их защищаем, а они нас готовы с дерьмом смешать, и так всегда… Саймон, мы с ребятами «Ремонтную» пили. Ох, как мне худо…

– А мне говорили, что пьянки на борту запрещены.

Мысль о том, что Римме и ее дружкам светит гауптвахта, согрела Саймону душу.

– Так то тебе говорили, ты же салага… После операции по чистке выпить можно – это святое, тут даже Четвертый Отдел слова не скажет. Известно, что примерно тридцать – тридцать пять процентов человечества составляют мутанты, извращенцы и всякая гадость, это еще в древности подсчитали. Их не всегда можно выявить, но цифра точная. Это одинаково и для людей, и для незийцев, и для гинтийцев с шиайтианами. Еще шестьдесят процентов – это стадо, которое только жрет, пьет и потребляет и готово поддаться любому влиянию. – Римма икнула. К ее подошве прилип листок отчета, но она этого не замечала. – И только остальные процентов пять чего-то стоят, из этих пяти процентов и получаемся мы. Саймон, как же нас мало…