class="p1">К этому архиерею из-за отсутствия других вариантов (на территории республики имелся кроме владыки Пантелеимона только один иерарх – также прорусски настроенный епископ Брестский Венедикт (Бобковский)) – и обратилось германское командование, поставив при переговорах следующие условия: «1) организовать Православную Церковь самостоятельно, без всяких сношений с Москвой или Варшавой [митрополитом Дионисием (Валединским)] или Берлином [митрополитом Серафимом (Ляде)]; 2) Церковь должна носить название: “Белорусская автокефальная православная национальная церковь”; 3) Церковь управляется своими св. канонами, и немецкая власть не вмешивается в ее внутреннюю жизнь; 4) проповедь, преподавание Закона Божия, церковное управление должны производиться на белорусском языке; 5) назначение епископов должно производиться с ведома немецкой власти; 6) должен быть представлен немецкой власти статут “Белорусской Православной Автокефальной национальной Церкви”; 7) богослужения должны совершаться на церковнославянском языке». 13 мая 1942 г. А. Розенберг также писал рейхскомиссару Остланда X. Лозе, что Русская Церковь не должна распространять свое влияние на православных белорусов, а ее деятельность – простираться за границу расселения великороссов[825].

Подобные идеи содержатся и во многих других документах Министерства занятых восточных территорий. Так, в докладной записке Ведомства Розенберга от начала июня 1942 г. говорится: «Белорусы – самый отсталый беднейший крестьянский народ по эту сторону Урала, который имеет очень слаборазвитое национальное чувство… Пресса должна поддерживать главную задачу германского управления – отделить белорусов от русского народа, влияние которого является господствующим… В Белоруссии Православная Церковь представляет собой традиционную местную Церковь, которая, однако, в целом подвержена русскому влиянию и в западных областях борется против проводящей польское влияние Римской Церкви»3. А в приведенной в сообщении оперативной команды полиции безопасности и СД от 24 июня 1942 г. политической линии РМО для рейхскомиссариатов «Остланд» и «Украина» указывалось: «Для децентрализации великорусского пространства и для воспрепятствования великорусской идее необходимо стремиться к усилению национального самосознания белорусского населения»[826].

В Западной Белоруссии было значительное число католиков, которых немцы рассматривали как «пятую колонну» поляков и поэтому стремились не допустить католическую миссионерскую деятельность в восточную часть республики, предпочитая поддерживать православных. Возможности белорусских католиков были ограничены и тем, что Гродненская область отошла к Восточной Пруссии, а Пинская и Брестская – к Украине, взамен чего к Белоруссии присоединили Смоленскую и Брянскую области.

В сообщениях СД первых месяцев войны постоянно говорилось о значительном усилении миссионерской и ополячивающей деятельности Католической Церкви в Белоруссии. В подобном сообщении от 28 июля 1941 г. указывалось, что с целью противодействия ей абвер предусматривает осуществить ряд мероприятий: 1. Предотвращать въезд римско-католического духовенства на белорусскую территорию. 2. Под фиктивными предлогами отправлять назад уже въехавшее духовенство. 3. Укоренившихся католических священников ограничивать в их деятельности. 4. Уже назначенных или назначаемых на различные должности представителей белорусской эмиграции контролировать и проверять относительно связей с Католической Церковью. 5. Ускорять и поддерживать работу Греко-Православной Церкви и при этом использовать прежде всего белорусское духовенство[827].

Особенную тревогу у СД вызывала поддержка местных католиков немецкими военными священниками. В сообщении от 5 августа 1941 г. говорилось, что католическому духовенству часто удавалось активизировать церковную жизнь, используя богослужения в подразделениях вермахта. Например, в Барановичах местный священник хвалился устройством совместного с немецким духовенством богослужения для солдат и населения; в Витебске воинская часть подготовила для богослужений католическую церковь, которая была заполнена местными жителями, певшими польские церковные песни. В другой сводке от 12 августа сообщалось, что совместная служба, подобная состоявшейся в Барановичах, намечалась в Минске, но со стороны оперативной команды последовал запрет[828].

А в более позднем сообщении от 27 сентября 1941 г. СД даже предлагало полное прекращение деятельности Католической Церкви: «Совершенно особую роль играет римско-католическое духовенство, которое в этих областях является почти исключительно польским и проявляет чрезвычайно большую активность в народно-политических отношениях. Польское духовенство везде выступает как носитель польского шовинизма и скрытно распространяет враждебные немцам настроения… Предлагается недопущение Римско-Католической Церкви с указанием, что в генералбецирке Белоруссия разрешается только Греко-Православная Церковь»[829].

До запрещения Католической Церкви дело, конечно, не дошло, более того, несмотря на препятствия, она продолжала вести активную миссионерскую деятельность. Так, в сводке оперативной команды от 12 января 1942 г. говорилось, что эту деятельность в Белоруссии официально возглавляет Виленский митрополит Ромуальд Ялбжиковский, который исходит из данного ему Папой поручения, письменно переданного через апостольского нунция в Берлине: «Митрополит уже отправил в Белоруссию много польских священников, некоторые из которых пробирались в свои области, переодевшись крестьянами. С другой стороны, бургомистр Минска профессор Ивановский и его окружение предложили германскому командованию создать Автокефальную Белорусскую Католическую Церковь». Но в СД считали, что это лишь тактический маневр, «так как основание подобной Церкви могло быть проведено только по Папскому указу присланной из Вильно миссией», и подчеркивали: «Представители белорусской эмиграции в Вильно и Варшаве тесно связаны с Римско-Католической Церковью и польской политической деятельностью. Этим объясняется открытая враждебность, которую они проявляют к белорусской православной жизни»[830].

В Минске имелся и свой кандидат во епископы для Белоруссии – католический священник профессор Годлевский, который работал в генерал-комиссариате – в отделе белорусского школьного дела. 26 сентября 1942 г. он от имени нескольких эмигрантских организаций обратился к апостольскому нунцию в Берлин с меморандумом, в котором предлагал основать архиепископство в Минске и 2 епископства в Гродно и Могилеве и рукоположить во епископов трех белорусов, но нунций его не поддержал. В письме МИД Партийной канцелярии от 7 октября 1942 г. в этой связи указывалось, что в Риме господствует пропольское течение и планы Католической Церкви фактически идут так далеко, что ее деятельность в России простирается до Владивостока[831]. В итоге Годлевский епископом так и не стал и позднее был расстрелян гестапо. Препятствовали нацисты и деятельности в Белоруссии греко-католиков (униатов), несколько общин которых появилось здесь в польское время. Еще 17 сентября 1939 г. Львовский митрополит Андрей Шептицкий назначил главой Белорусского греко-католического Экзархата священника Антония Неманцевича. В начале 1942 г. он поселился в Слониме, где в июне был арестован гестапо, отправлен в концлагерь и вскоре умер. После этого Белорусская греко-католическая церковь перестала существовать[832].

Нацисты привезли белорусских националистов из Польши, Чехословакии и т. д., чтобы усилить влияние националистических и сепаратистских элементов в Белорусской Церкви. Они не пользовались влиянием среди местного населения и немедленно вступили в борьбу с православной иерархией, упорно сопротивлявшейся всем попыткам оторвать ее от Московского Патриархата. Архиепископ Пантелеимон принял в сентябре 1941 г. поставленные ему условия с оговоркой, по существу полностью противоречащей им: отделение может состояться только после того, как Белорусская Церковь организуется, созреет для автокефалии и оформит это отделение канонически, т. е. с разрешения Московского Патриархата[833].