Де Гонтар легонько, удовлетворенно кивнул и сделал пару шагов в сторону – отчего Гунтер испытал огромное облегчение.

– Вы должны в течение ближайшего часа поднять машину в воздух, – бархатистый и низкий голос де Гонтара внезапно приобрел бесстрастно-механическое звучание. – Некоторое время покружите в районе Акки над пустыней, дабы не привлекать излишнего внимания. Я позволил себе внести в конструкцию приборной панели вашего «дракона Люфтваффе» некоторые усовершенствования, так что в какой-то момент вы сумеете засечь появление вашей цели. Далее все просто и привычно – пров одите бомбометание по указанной цели, разворачиваетесь и летите в сторону моря. Старайтесь держаться поближе к грозе – да, знаю, это опасно, но в данном случае необходимо. Вы увидите… скажем так, дверь с табличкой «Выход»… словом, не перепутаете. Направляйтесь туда – и обретете искомое. Правда, – он нехорошо ухмыльнулся, – теперь я не могу обеспечить вам прибытие в тот же час, день и год, из которых вы исчезли. Невозможно просто взять да вычеркнуть месяцы, проведенные вами здесь. Так что не обессудьте: доставка будет произведена в 14-ый день августа 1941 года, в окрестности города Хайфы. Как вы станете выкручиваться, какую легенду преподнесете встречающим – целиком и полностью зависит от вас.

– Да, но… я не понимаю… никакой магии… Выходит, самолет и бомбу уже везли сюда, еще пока я валялся без памяти у Мишеля в фургоне? Так вы что же… заранее все рассчитали?

– Скорее предвидел, – без улыбки сказал де Гонтар. – Глядя на эволюцию ваших взглядов на мир, это было несложно, а я предусмотрителен. Не будем терять время, господин обер-лейтенант. Задание вам ясно?

– Так точно… – что-то не давало покоя, грызлось, напоминало о себе, вылившись в почти забытое, уставное: – Разрешите уточнить – каков характер цели?

– Да какая тебе разница, солдат? – рявкнул де Гонтар с дьявольски знакомыми интонациями, и на мгновение Гунтер увидел перед собой – действительно увидел! – капитана Вернера фон Браухича. – Твое дело – вертеть штурвал и дергать рычаг. С остальным пусть разбираются политиканы! Ты – всего лишь винтик в государственной машине, так что приступай к исполнению своих обязанностей!

– Слушаюсь! – рявкнул обер-лейтенант, сознание которого внезапно выкинуло странную штуку. Век двенадцатый и век двадцатый перемешались между собой, вокруг была не Палестина, но расстилались бетонные плиты военного аэродрома около французского городка Бланжи-Сюр-Брель, и капитан эскадры StG1 раздавал подчиненным последние указания перед операцией «Орлиный налет». – Разрешите идти?

– Идите!

– Люди… – с непередаваемой интонацией, одновременно восхищенной и презрительной, протянул мессир де Гонтар, глядя вслед напряженно марширующему обер-лейтенанту германских ВВС. – Песок в жерновах, марионетки на ниточках. Твердят о своем праве на свободный выбор, а сами готовы продаться за миску чечевичной похлебки… В итоге они все равно оказываются в моих руках и свершают то, что нужно мне. Всегда. Так что счастливого вам полета, герр обер-лейтенант.

В небе тускло блеснула первая зарница, гулко заворочался далекий гром. В гавани на кораблях около пристани команда торопливо сворачивала паруса, накрывала грузы мешковиной и проверяла крепость швартовки. В загонах беспокойно топтались и ржали лошади, свежий и сильный ветер с моря теребил узкие языки флажков-баннеролей. В своем шатре барон Серж де Шательро продолжал мысленную перепалку с так поспешно ушедшим германцем, доказывая последнему, что тот всего лишь самонадеянный воображала, по собственной глупости оттолкнувший протянутую руку помощи. Сержу предстояло вскоре присоединиться к сюзерену, Ричарду Английскому, с малой свитой следовавшему на встречу, которую Серж, ухмыляясь, окрестил про себя «Брифингом Большой Семерки». Правителям Святой Земли и лидерам крестоносцев наконец-то предстояло сойтись за одним столом, под одной крышей.

«Будем надеяться, что предусмотрительные сарацины не угостят нас отравленным шербетом, а Дикки в скудоумии своем не схватится за меч», – хоть русский и пытался казаться спокойным, на душе все равно скребли кошки. И Елена тоже что-то впала в меланхолию, сидела у себя, не пожелав выйти и проводить покровителя. Германца пожалела, что ли? Ерунда какая. Они и знакомы-то были всего пару дней. Да и что этот унылый ариец мог бы предложить такой взыскательной и сметливой для своего времени женщине, как киприотская леди? Ровным счетом ничего. В общем, кто первым встал, того и тапочки. Барону Шательро пора вершить высокую политику и удерживать Ричарда от заносов на крутых исторических поворотах.

* * *

С установкой авиабомбы провозились несколько дольше, чем рассчитывал Гунтер – хотя процесс закрепления огромного снаряда на штанге был, в общем-то, не таким и сложным. Наконец, увесистая туша SC-500 заняла место, отведенное ей конструкторами самолета, подручные Милорда торопливо забрались в фуру и укатили. Сам мессир де Гонтар предпочел наблюдать за взлетом издалека – стоя на вершине холма и явственно слегка красуясь. А может, у него от природы имелась некая склонность к мелодраматизму: начинающаяся гроза, кружение песка в воздухе, плеск набегающих на берег морских волн за дальним холмом.

Кресло пилота слегка качнулось и приветственно скрипнуло, принимая на себя тяжесть усевшегося человека. Пока подручные де Гонтара бестолково носились вокруг обмотанной веревками SC, обер-лейтенант совершенно машинально проделывал абсолютно обыденные вещи – отыскал свой форменный комбинезон и переоделся, открыл металлическую коробочку с бритвенными припасами и, как сумел, привел в порядок физиономию, соскоблив наросшую щетину. Потом забрался в кабину и какое-то время просто молча глядел перед собой на шкалы, циферблаты и поблескивающие латунью рычаги. Отметил привнесенное Милордом новшество: маленький круглый экран, приткнувшийся чуть пониже альтиметра и светившийся изнутри бледно-зеленым светом. Зачем-то провел по приборной панели рукой, погладил обтянутый кожей штурвал. Возможность опять взлететь, испытать полное единение человека и крылатой машины – о да, за такое можно с легкостью продать душу, не раскаиваясь и не сожалея! И потом – домой, домой, домой…

«А как же Серж? – укоризной скользнуло по краю рассудка. – Ты вернешься обратно, а он останется здесь?»

«И пусть остается, – злорадно подумал германец, щелчками тумблеров оживляя приборы и прислушиваясь к их тихому, слаженному гудению. Зачем-то включил и рацию, пощелкал ногтем по эбониту мертво молчащего наушника – даже треска помех не было. – „Темная фигура“, подумать только… И ведь все эти месяцы, прямо рядом… за одним столом… Пусть ему дьявол ворожит и дальше. Этот otmorozok точно добьется для себя и герцогской короны, и вставной челюсти из чистого золота. Хоть вакантное место де Фуа пускай займет при своем покровителе, не жалко! А я – я умываю руки и удаляюсь. Как говорится, сделал что мог, пусть другие сделают больше, если сумеют!»

Щелчок, щелчок, щелчок… Кашлянув несколько раз, заурчал и завелся двигатель. Сперва медленнее, затем все быстрее, сливаясь в единый серо мерцающий круг, завертелись лопасти пропеллера. Веером разлетелся песок, пригнулась трава, по плексигласу фонаря над кабиной проползли несколько размазавшихся дождевых капель. Полоса для взлета была почти что идеальной – ровная, прямая и твердая, без выбоин и трещин. «Дракон Люфтваффе», завывая движком, разгоняясь и вздрагивая всем корпусом, устремился сперва вперед, затем вверх, к небу в грозовых облаках. Прошлое и будущее более не имели значения – только свобода, головокружительное чувство победы над силой тяжести, только полет и презрительный взгляд цивилизованного человека с небес на унылое скопище безобразных построек, громко именуемых «городом Аккой», на жалкие лоханки в гавани, на притаившуюся за холмами степь и неровные клочки возделанной земли в обрамлении извилистых канав.