— Кэш!.. Милая…

Знает он, что она бессмертная, но кто сказал, что это легко? Совсем непросто видеть, как умирает бесконечно дорогой и близкий тебе человек. Бессмертные поэтому не заводят долгих привязанностей, особенно с людьми, которые такие не вечные и очень даже хрупкие. С бессмертными сложнее, все рано или поздно кончается, скорее, их отношения — это кратковременные союзы, с не такими острыми, быстро остывающими чувствами.

Мог ли Алекс сказать, что его чувства к Кэш недостаточно глубоки, скоротечны? Нет. Его не отпустило спустя такое, все же долгое время. Не сотня лет конечно, но все равно показатель.

Кэш не умирала на его руках. Она уже была мертва и отчего-то становилось очень страшно.

Кто сказал, что легко смотреть на ту, что еще несколько дней назад улыбалась и шутила, а сейчас безвольной куклой повисла на его руках? Такая холодная, такая безжизненная. Мертвая. Он прижал ее к себе, вдыхая такой родной запах. Еще ничто не напомнило его хотя бы приблизительно.

Кто сказал, что не страшно думать о том, что сейчас, именно в этот момент она не вздохнет, не улыбнется. Страшно думать, что все это было в последний раз.

— Пожалуйста. Приходи в себя! Ты слышишь меня? Давай же! Мы же встретились с тобой наконец. Это ведь не может быть случайно!

Она должна прийти в себя. Что он так разволновался? Что на него нашло в конце концов? С каких пор он так сентиментален? Не было еще такого, чтобы не возвращались оттуда. В конце концов, ее ведь не сожгли, а прах не развеяли по ветру, чтобы он боялся, что она не откликнется на древний зов.

Алекс поднялся, удерживая ее на руках и делая несколько шагов по направлению к машине. Надо увезти ее отсюда. Какая разница, где именно она придет в себя: здесь или дома?

— Оставь ее!

Алекс лишь мельком взглянул на остановившегося перед ним волка, что пролаял ему этот не то приказ, не то просьбу. Он продолжал идти по направлению к машине, обойдя оборотня по дуге.

— Оставь ее! Это ты сбил ее!

— Что бросить ее прямо на землю?! Дверь открой!

Волк обернулся, остановившись возле машины в образе обнаженного мужчины. Он открыл перед ним дверь пассажирского сидения, посторонившись, когда Алекс укладывал ее на сидения. Алекс уложил женщину, снимая с себя куртку и подкладывая ей ее под голову. Он оттер руки об одежду, о джинсы, вновь убирая волосы с ее лица и частично вытирая кровь.

— Это ты убил ее!

— Да, ты повторяешься, — бросил из-за плеча Алекс, не без раздражения. — Сначала я убил бессмертную, а потом принялся спасать ее. Себя-то слышишь?

Он все-таки обернулся к оборотню, который так и продолжил стоять в нескольких шагах от него, нисколько не стесняясь собственного вида. Алекс его тоже не особо стеснялся, лишь приподнял бровь в ожидании того, что тот продолжит сыпать обвинениями. Но волк молчал.

— Она позвонила мне, просила приехать. Сказала, что попала в аварию.

«Вот как!», — Алекс горько усмехнулся. — «Позвонила оборотню, но не ему, даже несмотря на его извинения, не вспомнила о нем даже в эту минуту».

— Не слишком ты спешил к ней на помощь, как я вижу, пёс.

Оборотню не понравились ни его слова, ни его обращение. Дэн ощерился, частично трансформируясь. Но Алекс не собирался церемониться с ним и подбирать какие-то особенные выражения. Пусть выберет уже наконец, волк он или человек. Если человек, то пусть бегает на своих двух, а если волк, то пора уже наконец принимать все последствия собственных решений, даже очень глупых, спонтанных и случайных. Только и умеет, что бегать то влево, то вправо, когда ему вдруг это станет удобным.

— Я прибежал, как только смог!..

— Хлое сказал куда ты направился или она сама тебя отпустила? — бросил Алекс презрительно.

Он не знает, как он бы поступил в том случае, если бы ему Кэш позвонила в ту минуту, когда он был бы не один. Наверное, также. Но сдержать себя он все же не смог, не получилось у него задать вопрос без презрения в голосе. Алекс мог бы обвинить себя во многом, но только не в том, что он когда-то обманывал женщину. Он мог быть жестоким, грубым, беспощадным к женским мольбам и просьбам, но он все же честный.

Обман — это ведь некая разновидность трусости.

В руках блеснул меч, появившись помимо воли, благодарю внутреннему чутью, «звоночку», что заголосил об опасности. Всего-то сантиметр отделял Дэна от смертельной для него стали. Однако, волк не бросился, лишь тяжело задышал, сдерживаясь и пятясь.

— Откуда ты…знаешь про Хлою?

Монстр двинул «псиной» головой, Алекс все еще отказывался признавать в нем оборотня и волка. Есть среди его знакомых оборотни и ни один из них не ведет себя подобным образом, даже в такую минуту, как эта. Его бы послали, со словами, что это не его дело! Не задавали дурацких вопросов!

— Помада на шее и от тебя ее духами несет за версту! Так сказал или нет? Или побежал выручать и морочить голову очередной девчонке?

— Откуда тебе знать про ее духи?

— А ты побольше ее жизнью интересуйся кроватных дел мастер! У нее есть друзья и свои интересы. Мы с ней общаемся.

Волк помолчал, не найдясь, что ответить. Ему уже и бессмертные тычут в его личную жизнь, прямо указывают на проблемы в голове, а он ничего… Как дурак, словом!

— Тебе то, что с того?

Алекс сделал круговое движение рукой. Лезвие одноручного меча сделало полукруг, быстро промелькнув перед глазами. Точно рассчитанное движение, которое слегка-слегка прошлось по шерсти монстра. Оборотень отвел взгляд, проследив за этим движением. Непохоже, что боится, но от соседства с зачарованной сталью, содержащей некий процент серебра — не в восторге, заметно все же, как чуть-чуть отклонился.

— Мне что с того?! Эта женщина дорога мне, как никто другой, что до Хлои…

— Чем ты лучше меня? Минди знает о тебе и о ней?

Животное пролаяло, но Алекс предпочел бы, чтобы тот стоял перед ним голяком и говорил человеческим языком, а не лаял искореженным голосом, словно старая детская игрушка — металлофона.

Его голос раздражает слух, не только звучанием, но и тем с каким трудом различаются слова. Окажись кто-нибудь другой на его месте, например, человек, то он вряд ли бы понял, что рычит этот оборотень.

— Минди? Я в отличие от тебя честен. Мы расстались и с некоторых пор, такого понятия как «мы» — не существует. Достаточно?

Усилием воли Алекс убрал меч, он не собирался сражаться с ликантропом, чтобы выяснить кто из них сильнее, ловчее, мужик в конце концов. На его взгляд, тут и без мечей все ясно. Оборотень не нашелся, что сказать или возразить ему. Алекс отступил назад, оглядываясь.

— Вот и отлично.

Он окинул быстрым взглядом покореженную машину, а там и вовсе прошел к ней, не опасаясь, что что-нибудь может случиться.