Прихрамывая, фельдмаршал зашел в придел, где едва не столкнулся с Андрийей.

– Сэр, вы должны это видеть, – сказал побледневший пороховой маг.

Тамас переглянулся с Гэврилом. Если уж Андрийя потерял хладнокровие, ничего хорошего ожидать не приходилось.

Первый труп Тамас увидел сразу же за поворотом. Женщина из личной охраны Ипилла, одетая в буро-зеленый мундир с позолоченной отделкой и серой подкладкой. Ее застрелили в упор, она даже не успела обнажить шпагу. В нескольких шагах от нее лежали еще два гвардейца, вонзившие ножи в грудь друг другу.

Тамас остановился посреди нефа и окинул взглядом пространство между рядами колонн, поддерживающих купол. Сейчас оно напоминало поле боя. По всему залу были разбросаны тела более сотни мертвых и умирающих гвардейцев Ипилла. Среди них оказались даже два Стража. Фельдмаршал открыл третий глаз, но не уловил ни малейшего намека на магию.

– Бездна, что здесь произошло? – потрясенно пробормотал Гэврил.

– Готов поспорить, он все знает. – Тамас указал на кресло у передней стены нефа.

Опираясь, как на трость, на вложенную в ножны саблю и держа наготове пистолет, фельдмаршал проковылял к креслу священника. В нем, нависая над подлокотниками, развалилась огромная туша Ипилла. Небольшой кинжал с украшенной драгоценными камнями рукоятью пришпилил короля к спинке кресла, мраморный пол был залит кровью. У подножия кресла сидел измученного вида сорокалетний мужчина и, подперев голову рукой, безучастно смотрел на Тамаса.

На нем был мундир кезанского генерала, и его сходство с убитым королем сразу бросалось в глаза. Как-никак он приходился Ипиллу старшим сыном.

Когда Тамас подошел ближе, кезанский принц встал и протянул ему шпагу эфесом вперед. Фельдмаршал остановился и с внезапно накатившей усталостью посмотрел на клинок.

– Похоже, Флорин-же-Ипилл, вы устроили переворот.

Флорин постарался отодвинуться подальше от лежавшего в кресле за его спиной трупа.

– Я сделал то, что подсказывал мне мой долг наследника престола. Я избавил мой народ от войны, в которой мы не могли одержать победу. Во благо Кеза я вручаю свою шпагу фельдмаршалу Тамасу.

Тамас опустил пистолет, принял клинок из рук Флорина и поднес к свету.

– Это шпага Ипилла.

– Нет, это шпага короля. Король теперь я.

Фельдмаршал задумался о том, что говорят по этому поводу законы Кеза. И что скажет Беон, младший брат Флорина. Тамас не был знаком с тонкостями престолонаследия в Кезе, особенно в тех случаях, когда происходит государственный переворот. Все предпосылки для гражданской войны были налицо, но это мало беспокоило Тамаса.

– Какие условия вы предлагаете?

– Во-первых, всем гражданам Кеза должны гарантировать справедливый суд братских государств. Во-вторых, адроанские и деливские войска должны немедленно прекратить атаки на кезанскую армию, как в пределах наших границ, так и за ними.

– У меня тоже есть два условия, которые надлежит выполнить немедленно. Это не считая тех, что будут определены позднее.

– Назовите их.

– Для начала вы прикажете вашим солдатам прекратить сопротивление.

– Лоролла! – позвал Флорин. – Ты жива?

Из угла нефа появилась женщина в мундире кезанского полковника, с темными волосами и хищным взглядом. Она заметно прихрамывала и держалась за раненую руку.

– Да, мой повелитель?

– Передайте нашим офицерам приказ немедленно сложить оружие.

Лоролла покосилась на Тамаса, и в глазах ее на мгновение сверкнул вызов.

– Да, мой повелитель.

Продолжая хромать, она побрела к выходу.

Тамас обернулся к Гэврилу:

– Пошли одного кирасира к стенам. Пусть наши офицеры примут капитуляцию Кеза и выведут войска за пределы города – все, кроме Седьмой бригады. Она должна будет разоружить кезанцев.

Тамас заметил, как уголки губ Флорина дернулись в довольной усмешке. Вероятно, переворот был для него не только средством прекратить войну.

– И вот еще что, – добавил фельдмаршал, понизив голос. – Пусть спрячут Беона в надежном месте и поставят усиленную охрану. Не хочу, чтобы он получил нож в спину. Бездна, отправляйся-ка ты лучше туда сам.

Прихватив с собой нескольких кирасиров, Гэврил вышел из собора.

– А второе условие? – спросил Флорин.

– Отдайте мне тело бога Кресимира.

Кезанский принц удивленно приподнял брови:

– Вот как? Что ж, забирайте. Кресимир принес нам только горе. Он лежит наверху, в покоях священника.

– Андрийя, возьми комнату под охрану, – приказал Тамас. – Только не прикасайся к телу.

– Что-нибудь еще?

Фельдмаршал выпрямился и поднял на вытянутых руках шпагу кезанского короля.

– Флорин-же-Ипилл. От имени Адро и наших союзников из Делива я принимаю капитуляцию. Адом был бы рад окончанию этой проклятой войны.

Преследуя бруданских Избранных по Окружной дороге и дальше к Адопесту, Таниэль и Влора оба загнали трех лошадей.

Они поглощали милю за милей. Ноги и руки Таниэля тряслись от усталости, мысли сплелись в беспорядочный клубок страха, ярости и надежды. До Адопеста осталось совсем немного, и если город действительно находится в руках бруданцев, как утверждала Влора, то необходимо догнать Ка-Поэль и ее похитителей, прежде чем те доберутся до места.

За время скачки они не обменялись ни единым словом. Но вот с очередного холма им открылся вдали Адопест, расположившийся возле острого языка Адроанского озера. Таниэль ослабел после бессонных ночей, его голова гудела от непрерывного порохового транса.

Им пришлось отказаться от помощи Гэврила и Норрин. Гэврил отправился на юг, чтобы предупредить Тамаса о коварстве бруданцев, а Норрин с несколькими ранеными солдатами осталась сторожить бруданских пленных. Таниэль не хотел оставлять ее, но прекрасно понимал, что Норрин будет лишь задерживать их в пути.

– Вот они, – сказала Влора.

Таниэль затряс головой, стараясь прояснить зрение, и посмотрел на группу всадников, приближавшихся к городу. Их было девять, и даже с такого расстояния он сумел различить хрупкую фигуру Ка-Поэль в плаще и шляпе. Оставляя за собой облако пыли, они промчались по безымянным улицам предместья, и все надежды Таниэля догнать беглецов на подступах к городу рассыпались в прах.

Он ничего не ответил Влоре, лишь склонился к шее лошади, подгоняя ее.

Меньше чем через час они достигли границы Верхнего Талиана. Вокруг сновали толпы прохожих, у лошади на губах выступила пена, ее бока ходили ходуном. В душе Таниэля все сильнее разрасталась паника. Бруданцы пропали из виду, а вместе с ними и последняя возможность спасти Ка-Поэль.