А длинноногая загорелая красавица как будто знала, что Алексей пышет злостью, и так волнительно прижималась ко мне во время танца, что я всерьез стал опасаться за свою жизнь. Но как мне быть, если номера, которые мы должны исполнять, подразумевают всевозможные поддержки, и мои руки непроизвольно оказываются на аппетитных и соблазнительных частях тела Наташи! А девушка еще и в купальнике!

Интересно, Куракин даст мне вернуться из Крыма живым? Или в море утопит?

Накупавшись и позагорав, мы вернулись в особняк, а вечером приехали Артем с Димкой-кощуном и с Григорием. Эта троица внесла большое оживление. В саду гремела музыка, молодежь танцевала, а мне стало грустно. Мысль, что я чужой в этом веселье, обожгла своей внезапной откровенностью. Кто я такой? Зачем мне дан странный по меркам этого мира Дар? От него сплошные проблемы. Жить в постоянном напряжении, что кто-то всемогущий уже давно решил за тебя куда идти, с кем дружить, а кому служить?

Я незаметно покинул веселую вечеринку и нырнул в какие-то пышные кустарники, за которыми находился высокий решетчатый забор. Захотелось сделать глупость – убежать на пляж, искупаться в теплом вечернем море.

С территории особняка меня не выпустят. На выходе стоит охрана. Видеокамеры и сигнальные магические артефакты опоясывают периметр особняка. Вряд ли получится перелезть через забор. Сразу же тревогу поднимут.

Вздохнув, я покинул заросли и вышел на освещенную дорожку, ведущую к журчащему фонтану. Возле него виднелась одинокая фигурка в коротком платье. Чем-то ее заинтересовала переливающаяся разноцветными бликами водная поверхность. Подойдя ближе, я спросил:

– Тоже маешься, места себе не находишь?

Наташа вздрогнула и обернулась. На лице глубокая задумчивость. Увидев меня, кивнула:

– Не нахожу, Вик. Что-то не по себе. Накатило странное чувство. Словно предчувствие нехорошее. Или я так переживаю за наше выступление?

Я сел на краешек каменной чаши и пренебрежительно махнул рукой:

– Да брось. Это все чепуха. Выступим нормально, возьмем какой-нибудь приз. Или не хочешь уже?

– Меня Куракин беспокоит, – снова вздрогнула Наташа. А вечер теплый, ласково бархатистый. – У меня от бабки передался Дар чувствовать. Я его совсем не развивала, но кое-что могу. Внутри словно лапа сердце сжимает, а потом чуть ослабит – и снова жмет.

– Почему именно Куракин? – стало мне любопытно. Опустил руку в воду, ощутил прохладу. – Тебе он не нравится?

– Ой, Викеша, не задавай ты девушке такие вопросы! – засмеялась Тучкова, обхватив себя за плечи. – Если бы знать, что именно меня гложет! Куракин… Алексей завидный жених, мечта многих дворянских девиц; я с родителями не спорю. Да меня и не торопят под венец. Слишком еще рано. Надо гимназию закончить, хорошее образование получить. Куракин подождет. Что-то близкое, со мною связанное, гложет.

– Ты сейчас накрутишь себя перед турниром, – грубовато говорю я. – У меня с самого приюта такие ощущения. Хожу и оглядываюсь, как бы не прилетело.

Наташа улыбнулась.

– Ты забавный, Вик, – она посмотрела на меня с нескрываемым любопытством. – Вроде бы и не отличаешься от других мальчишек, а вот что-то в тебе есть странное и недосягаемое.

– Да, я такой, – шутливо брызгаю на голые ноги Наташи. Та взвизгивает и отскакивает, но потом смеется. – Скажи честно: Куракин голову мне не открутит за тебя?

– За что? – удивилась Тучкова.

– Ты не понимаешь? – в свою очередь я внимательно и с удивлением смотрю на партнершу по танцам. – Я же тебя, извини за выражение, лапаю за все места. Для девушки из старинного боярского рода такие вольные танцы сами по себе становятся неприемлемыми в обществе. Коротенькие юбочки, откровенные танцы с оголенными ногами. Ты не заметила, как Алексей смотрел на нас? Он чуть зубы не раскрошил себе, так скрежетал!

– Я предупреждала родителей, – пожала плечами Наташа. – Мама была не против моих увлечений. Отец, правда, ворчал. А дедушка… Да, он очень злится. Но ведь сейчас жизнь изменилась, другой стала! Я же ничего предосудительно не делаю! Модные танцы, молодежные вечеринки – все сейчас другое! Ведь уже запрещали когда-то подобное, а все равно вернулось к тому, от чего начинали!

Тучкова раскраснелась, даже руками стала махать. Потом прищурилась и спросила с подозрением:

– А ты не испугался ли Куракина? Хочешь сбежать?

– Почему я должен пугаться твоего нареченного? – я встал и подошел к Наташе. Мы были одного роста, и поэтому смотрели друг другу в глаза. – Я его не знаю. А кого не знаю – не боюсь. Мне за тебя страшно. Твоя увлеченность может привести к неприятным последствиям.

– Ты говоришь как мой отец, – поежилась Тучкова. – И не смотри так на меня! Жутко даже стало! Какие такие последствия?

– Дворянский род Тучковых известен в России, – напомнил я. – А ты идешь по основной линии. На тебя возлагают большие надежды, поэтому будь осторожна. Наши гимназические увлечения – прекрасный момент для очернения твоей семьи. Я не хочу стать причиной больших скандалов в аристократической среде.

– Ой, Волховский! – вдруг весело рассмеялась Наташа. – Я как будто дома на семейном совете побывала! Откуда у тебя, четырнадцатилетнего прыща, такие познания? А говоришь-то как! Ментор!

Она вдруг подошла ко мне так близок, что я почувствовал запах терпких духов, исходящих от ее волос. Девушка поправила ворот моей футболки, зачем-то отряхнула с моих плеч невидимые соринки.

– Вик! Пообещай мне, что не подведешь! – тихо попросила Наташа. – Мне важно, чем я занимаюсь. Даже не ради гимназии, а ради себя. Это мой единственный шанс быть тем, кем я хочу быть. Если мне суждено стать женой Куракина – все это останется в прошлом. Но я хотя бы жалеть не буду, что попробовала быть собой.

Она обвела рукой вокруг нас и вдруг легонько поцеловала в щеку, после чего улыбнулась и быстро пошла к особняку.

5

Турнир мы, к сожалению, не выиграли. Но без призов не остались. Помимо третьего места в спортивных танцах мы получили кубок как «Самая яркая и эмоциональная пара». Глядя на сверкающую улыбкой Наташу в костюме, обсыпанном блестками, я понял, что ей не важны все эти места. Нечто другое тянуло девушку на сцену, заставляло ее выбирать эпатажные наряды. Сейчас она была очень красива и купалась в своем счастье. Куракину, гаду, повезло. Но ведь сломает ее крылья, заставить жить приземленно, скучно.

Выйдя в коридор спортивного комплекса, мы оказались в плотном кольце нашей гимназической группы поддержки во главе с Киршем, и стали принимать поздравления. Только Света почему-то стояла отдельно, прислонившись к стене. Пробившись через толпу, я подошел к ней.

– Поздравляю, – буркнула она.

– Что-то случилось? – спросил я, улыбаясь. – Какая-то грустная.

– Ничего не случилось, – недовольство так и искрилось в ее глазах. – Симпатичный у тебя костюмчик.