– Из своей ты уже вырастил себе подобного?

– Мой клон сейчас в матке… Гелий походил по коридору, поискал глазами какой-нибудь тяжелый предмет.

– Сейчас ты сам, своими руками уничтожишь весь этот инкубатор. Всю лабораторию! – спокойно произнес он. – Понимаешь, что я сказал?

– Нет! Не могу! Почему я? – испугался мыслитель.

– Тут найдется кувалда? Или лом?

– Я работал не один! Десятилетний труд!.. Ну почему я?

– Выпало тебе, карта такая, судьба! Вставай, бери лом и круши свой труд!

– Послушайте!.. Вы же ученый! Зачем уничтожать? Это варварство! Широколобый говорил и заслонялся руками, ожидая удара. – Мы работали на будущее, на человечество… На вечность!

– На вечность? – шепотом заговорил Гелий. – Плодить мертвые души? Выращивать запчасти для президентов? Создавать касту вечных, а значит, богоподобных?.. Нет, вы не ученые! Вы демоны! Демоны, плодящие демонов!

– Как вы не понимаете? Продление жизни – мечта человечества!.. Вложены огромные деньги, иностранные инвестиции…

– А разве это будет человечество? Если для продления жизни надо зарезать себе подобного?

– Это клонированная клетка! Сами же говорите – мертвая душа!

– Но образ-то человеческий! – Карогод распахнул стальную дверь, подтащил голубого мыслителя за шиворот. – Смотри! Любуйся! Разве они не похожи на детей?

– Все это эмоции, а есть высшие цели… Вам недоступны многие понятия, потому что создавали только оружие. Вы разрушитель!

– Да, я разрушитель! Я обыкновенный смертный человек, как все человечество. И ты смертный. Поэтому ты сейчас возьмешь лом. Иначе придется твоим коллегам пересаживать тебе голову от твоего зародыша, который в матке. У него такой же широкий лоб или нет? Есть у него признаки интеллекта?

– Нет, не посмеете сделать этого! – забормотал мыслитель и попытался отползти от двери.

– Посмею! – рявкнул Гелий и все-таки дал пинка в голубой зад. – Потому что считаю: люди должны рождаться и умирать! Рождаться и умирать! Все! Поголовно! Без исключения! Старым казачьим способом рождаться и умирать!

За полтора часа с Грязной зоной было покончено. Ни кувалд, ни ломов не нашлось, поэтому громили тоже старым казачьим способом – что под руку подвернется. Все стеклянное били об пол, электронику о стены, бумаги и компьютерные дискеты пришлось спалить под вытяжной трубой в пищеблоке, что не поддавалось уничтожению с помощью голых рук – холодильное оборудование, систему, обеспечивающую микроклимат, какие-то камеры в виде тигельных печей, – расстреляли из пистолетов-пулеметов. Участие принимали все, кто находился в секретной зоне, в том числе и Широколобый, получая очередного пинка.

Не тронутым остался лишь питомник с мертвыми душами за стальной дверью. Рука не поднялась даже у охранников, которые не считали клонов ни за детей, ни за людей вообще, однако и у них срабатывал подсознательный запрет, табу, заложенное глубоко в подкорке. Оказывается, еще жива была человеческая природа и, несмотря на специфическую службу, души еще были живы, поскольку довлел страх перед памятью, комплекс царя Ирода… Всякий раз погромщики сторонились этой двери, по второму и третьему разу обходя лабораторию и добивая то, что было не добито. И в какой-то момент, увлеченный вандализмом, Гелий потерял из виду Широколобого, а вновь заметил его, когда тот выходил из питомника со шприцем в руке и сладострастной улыбкой.

Все четыре существа лежали распластавшись в своих клетках, и лица их приобрели нормальный человеческий облик, и теперь можно было не спрашивать, кто был их полисом…

– Вы не могли этого сделать, а я смог, – сказал мыслитель, отбрасывая шприц. – Потому что я творец, а вы – твари. Я могу произвести жизнь и взять ее. Поэтому я вечен – вы все смертны.

Ликвидировать Нулевую зону оказалось легче, там было много вил, лопат, метелок. Разгромив инкубатор и Нулевую зону, Карогод не успокоился. Бессмысленно срубать верхушку айсберга, пока существует его подводная часть – Широколобые, имеющие право доступа в Грязную и Нулевую зоны. А таких набиралось восемь!

Воинственный дух, распаленный варварством, подсказывал единственный путь – собрать всех и расстрелять. Нанести удар возмездия, чтобы демоны больше не могли порождать демонов. Но тут Гелий снова ощутил в себе двойственность, поручив ликвидацию голубых мыслителей подполковнику-ракетчику. Тот зарядил пистолет-пулемет и пошел было в Грязную зону, куда собрали Широколобых, однако скоро вернулся и сказал, что его учили нажимать кнопку пусковой установки стратегической ядерной ракеты, а не расстреливать.

– Человечество погибнет от слабости и душевных болезней тех, кто давал присягу воевать со злом, – сказал ему Карогод. – Если ты готов нажатием кнопки завалить несколько миллионов людей, то почему не готов расстрелять восемь злодеев? Я не понимаю такой логики.

– Когда я нажимаю кнопку – не вижу, как убиваю, – объяснил ракетчик, – а когда гашетку пистолета – люди будут умирать на моих глазах. А это страшно. Вот и вся логика.

– Но ведь стоит вопрос о спасении человечества! От новой чумы! От безумия!

– А что мне до человечества? – отпарировал ракетчик и отдал оружие. – Я не умею мыслить такими масштабами. Если ты умеешь – иди и спасай его. И не переваливай на меня.

Гелий схватил пистолет и побежал в Грязную зону. По пути остановился перед дверью пустого кубрика, где жил Слухач и где стены на вершок были пропитаны энергией сумасшествия.

Казнь для голубых мыслителей была достойная. Помещенные в триста седьмой блок, они должны были сойти с ума. Их демоническое сознание следовало уничтожать дьявольской энергией, то есть вышибать, клин клином. Ничего не подозревая, мыслители послушно вошли в кубрик, после чего Гелий закрыл дверь на замок и отправился к юродивому.

Тот спал с перетянутой куском тряпки головой. Это называлось у него отключение от реальности.

– Теперь надо уходить. – Карогод растолкал спящего. – Сюда может вернуться представитель Главкома… И переоденься! Не могу видеть этой голубой униформы!

– Мне не во что переодеться, – посетовал тот. – Все забрали.

– Сейчас найду что-нибудь. – Гелий шагнул к двери, но юродивый сел на тахте с закрытыми глазами.

– Что-нибудь не надо! Особенно с чужого плеча!

– Некогда разбираться,.,

– Чужую одежду не надену! – вдруг закапризничал он.

– Хорошо, принесу свою собственную! Мою наденешь?

– Так и быть… Неси…

Гелий сбегал в свой кабинет, принес спортивный костюм и легкую осеннюю куртку, а юродивый успел снова заснуть, так что еще раз пришлось будить.

– Не подумай, я не брезгливый, – переодеваясь, стал оправдываться юродивый. – Нельзя надевать чужого… Одежда напитывается и хранит энергию… Почему нам и нравятся старые, поношенные вещи… Или вот на войне, солдаты знали – ничего нельзя брать с убитого… Возьмешь – самого убьют.