Ясновидящий снял повязку, послушал, кружась по комнате, внезапно дернулся к Гелию так, будто хотел нанести удар, и в тот же миг отпрянул, воздел руки.

– Боже! У тебя нет поля! Ты потерял поле и совершенно не защищен! Где ты был, что такое делал?!

– Знаешь, где был! Все, времени в обрез, уходим. Инкубатор – детище Скворчевского! И если он застанет нас здесь…

– Мы не можем идти! – закричал и запрыгал юродивый. – Над тобой пусто! Тьма! Ты утратил защитную энергию! Выйдешь на солнце и мгновенно погибнешь! Долго находился в присутствии мертвых душ?.. Это они высосали из твоей крови эфирные субстанции! И ты… И ты сейчас скрежещешь зубами. Слышишь? Без поля у тебя мертвеет душа. Это конец!

– Так сделай что-нибудь! Ты же гений!

– Не знаю… Мне не приходилось восстанавливать полностью утраченное поле! – От растерянности у юродивого затряслись руки. – Я только корректировал и выправлял… Тем более здесь, в аду, где закрыта космическая энергия и я давно уже работаю, как ядерный реактор, поедая себя. Перегоняю в энергию срок своей жизни, то есть Время. А мне нельзя умирать, я должен возвестить миру о приходе Матки! Стой! Нужна женщина! Материнская энергия! Или энергия высокой любви! Твоя мать жива?

– Она давно умерла…

– У мертвых брать нельзя… Погоди, а высокая любовь? Высокая, чистая, может быть, платоническая?

– Такой нету… Придумал, платоническая.

– Может, была? Когда-нибудь?

Карогод попытался вспомнить свою юношескую любовь, определить, высокая она или нет, – скорее приземленная, потому что он дотемна обычно катал ее на мотоцикле по степи, а с сумерками увозил в кукурузу и там катал по земле…

– И не было никогда, – с ужасом признался Гелий и вытер побежавшую с губ слюну. – Начиналось высоко, а заканчивалось низко… Спаси меня!

– Как же я тебя спасу? Мне не за что зацепиться!

– Сделай что-нибудь, – уже взмолился Гелий. – Ты же ясновидящий! Ты гений! Мне совсем плохо…

– Вижу… Постой, дай сосредоточиться. – Он обхватил голову руками и снова заметался по комнате. – Вижу с тобой девочку… С желтой лентой в косе…

– С желтой лентой?

– Да-да, и цыпки на руках… Кораблики пускали в ручье… Имени не вижу. Быстро говори, с кем пускал кораблики?

– Забыл… Цыпки помню, кораблики… Имя забыл! Юродивый облегченно вздохнул, будто штангу с себя сбросил.

– Едва-едва! Катей ее зовут!

– А ведь верно! – чуть оживился Гелий. – Катей… Боже Правый…

– Ты ей потом в первом классе чернильным пером в руку ткнул. И до сих пор осталось пятнышко, татуировка получилась… Сейчас, минуту! Посмотрю, жива ли она…

– Жива? Что ты молчишь? Жива?!

– Да, жива! – отмахнулся юродивый. – Не мешай… Мне надо почувствовать ее. спросить, поделится ли она энергией… Так, так, хорошо! Сейчас ей будешь сниться ты, она спит.

– Но почему – Катя? Почему – она?

– Отстань! Это твоя первая и высокая любовь.

– Она была… худенькая. И с цыпками! Да нам и было-то – по шесть лет!

– Потому любовь и осталась чистой. – Ясновидец взял Гелия за руки, отсутствующий взгляд делал похожим его на спящего. – Ты же в семь лет уже взгромоздился на двенадцатилетнюю девочку. Помнишь, на покосе, в шалаше?

– Это не я, – слабо воспротивился Гелий. – Она сама меня…

– Молчи… Не вспоминай.

– Научи! Научи меня, гений! Как ты это делаешь?

– Научить ничему нельзя, – проговорил юродивый, слегка сжимая его руки. Всякие знания всегда вторичны, потому что мы живем в мире чувств и тонких энергий. А поля их изменчивы, и все происходит так быстро, что любая наука всегда запаздывает, мертвеет и становится вчерашним днем. Первичны и живы только быстротекущие энергии, и когда-то люди брались за руки и водили хороводы. О, что это за чудо – человеческая рука! Это сверхпроводник, магнит и конденсатор одновременно! Помнишь, как приятно прикасаться к любимой женщине, ласкать ее руками, устами. И чем дольше длятся ласки, тем сильнее очарование, потому что происходит обмен тончайшими энергиями. Запомни: мы любим руками!.. И любим руки, даже если они в цыпках.

Карогод прикрыл веки, попытался вспомнить девочку Катю с желтой лентой, вызвать ее зрительный образ, но перед глазами стояли картины погрома в Грязной зоне…

Голос юродивого доносился издалека, прорываясь сквозь металлический звон прочного стекла.

– А энергия хоровода достигала такой силы, что ее поля превращались в единый столп, который достигал космоса. И тогда излечивались все болезни, прозревали слепые, обретали разум душевнобольные, заживали самые страшные раны и язвы. Не было в этом никакого чуда.

– Не могу представить, какая она, – пожаловался Гелий. – После первого класса Катя уехала… Куда – не помню.

– Она сейчас видит тебя во сне, взрослого, какой ты сейчас. Пускаете кораблики…

– Слушай, а она замужем? Или нет?

– Не мешай! Не могу отвлекаться… Не знаю, замужем, нет… Но спит одна.

– Где живет? Гений, скажи, где она? В каком городе?

– Я же тебе не хоровод! – рассердился юродивый. – Мы с ней вдвоем! Руки от напряжения трясутся… А что с ней завтра будет? Высосешь до капли, да еще сон такой сладкий… Любил бы ты всех так, как ее. Много женщин любить не грех, Важно, чтобы высоко и чисто… Мы бы сейчас такой хоровод составили… Называется «змейка». Это когда круг разрывается, и тогда вся энергия отдается одному человеку – первому, водящему,.. Мы перестали обмениваться своими полями, мы перестали здороваться, подавать руку. Техногенный разум диктует нам отношение к человеку как к машине, в которой можно заменить изношенную деталь. А нужны всего-то – магия слова и руки!.. Помнишь, в детстве, все игры, чтобы прикасаться друг к другу, потому всегда было ощущение счастья. Даже звери трутся друг о друга, обнюхиваются, облизывают… Контакт утратили и теперь погибаем каждый сам по себе, мертвеют наши души, слепнут глаза, пропадает слух. Одной выпивкой и спасаемся, да только она дает энергию не надолго, похмелье все отнимает. От наркотиков же вообще остается грязь… Вот и накапливаем грязную энергию. А заземляться разучились, не прилично ходить босиком. Тем временем в небе одна за одной сгорают наши звезды и превращаются в камень, холодный, мертвый камень…

Наконец Гелий вроде бы задремал под голос юродивого и на короткий миг слабой вспышкой мелькнуло видение – какой-то пенистый, стремительный поток и женщина в резиновой лодке, как в бумажном кораблике…

– Иди в Страну Дураков! – будто бы крикнула она и еще что-то добавила, но в это время ясновидец отпустил его руки, и все исчезло.

– Вставай! – приказал устало. – Целые сутки спишь.

Гелий вскочил, завертел головой.

– Сутки?! А представитель Главкома?..