Самарин отходит от нее на середину комнаты. Смотрит на них поочередно. Меглин и Есеня смотрят друг на друга.

– Игра называется – третий лишний. Вас трое. Ты… Ты… И Вера. Но выживут только двое. Можете выбрать – кто. Если не решитесь, выберу сам. Я выхожу. Через пять минут в комнате останется один из вас. И тогда я оставлю Веру жить. Попытаетесь обмануть – убью. Все просто.

– Зачем?

– Хочу сломать вас. Это то, что я делаю. Мне было четырнадцать. Я был ребенком. Хотел быть, как ты. Но ты отобрал у меня все. Отца. Жизнь. Я не бью на жалость. Ты сделал меня тем, кем я стал.

Самарин набирает номер телефона.

– Сделай больно.

В трубке кричит ребенок. Есеня плачет. Но Меглин слышит этот же крик на улице. Самарин достает из кармана нож, втыкает его в пол…

– Пять минут.

…и выходит из дома. Он направляется к машине, припаркованной в сотне метров от дома. Макс ждет его с телефоном, транслирующим происходящее в комнате. Самарин подходит и смотрит на Веру.

– Знаешь, какое чувство испытывает альпинист на вершине Эвереста?

– Скуку. Больше нечего покорять.

– Это байка для тех, кто не ходит в горы. Стоя на вершине Эвереста, ощущаешь себя богом. Ты можешь все, тебе открыт весь мир, ты победил в главной схватке. Мы все можем, Макс.

– А с ней что?

Кивает на ребенка.

– Нет… Ты что, нет… Я буду опекать ее.

Самарин смотрит на спящего ребенка – спокойным, изу-чающим взглядом.

– Можно вопрос?

– Конечно.

– Почему ты не убиваешь – сам?

– Это сделало бы меня таким, как остальные. Таким, как… вы.

Меглин и Есеня смотрят друг на друга. Нож воткнут в пол между ними. И Меглин хватает с пола нож и бросается на Есеню. Самарин и Макс приникают к экрану. Самарин издает возбужденный крик:

– Да!..

Есеня едва успевает отскочить от ножа, разрезавшего воздух перед ее лицом. Срабатывает инстинкт – она становится в стойку, выставив вперед руки. Есеня смотрит в глаза Меглина и не узнает его. Перед ней зверь. Новый выпад, Есеня отскакивает. Еще – и Есеня не успевает уклониться, нож задевает ее руку, и Есеня на рефлексе бьет Меглина ногой в грудь, отталкивая его к стене. Они снова встали друг против друга – Есеня и Меглин. Теперь не было недомолвок – каждый дрался за свою жизнь. Меглин замер перед паузой – и пошел на Есеню, расчерчивая воздух перед собой взмахами ножа, тесня ее к окну. Есеня уклонялась в стороны, а когда Меглин рванулся вперед, встретила его ударом в корпус в приседе, он выдохнул, согнулся, и она схватила его за руку с ножом, пытаясь выкрутить. Он стал прижимать нож к ее шее, она изо всех сил выводила нож, чтобы ударить его в глаз. Самарин говорит больше в пустоту, чем для Макса.

– Знаешь… перед смертью все люди превращаются в тех, кто они есть.

– В трусов или героев?

– Нет. В животных. Мы животные.

Есеня резко подгибает ноги, увлекая Меглина за собой, и падает, пытаясь перебросить его через себя, но он разгадывает ее маневр и тянет назад, и падает, и она оказывается под ним, и лезвие снова устремляется к ее горлу. На экране – два тела барахтаются на полу. Самарин вдруг протягивает руку Максу, не отводя глаз от экрана.

– Меглин.

Макс не сразу понимает, чего от него хотят. Жмет руку.

– Телка.

Есеня хватает Меглина за палец и ломает его, выкручивая. Меглин орет, откатывается. Лежит, скорчившись. Есеня вскакивает на ноги. Пытается отдышаться, шатаясь, оглядывается по сторонам, бросается к разбитому окну, сбрасывает куртку, обматывает вокруг ладони и так берет изогнутый, кривой осколок окна и едва успевает уклониться от удара Меглина. Они стоят друг против друга – окровавленные, тяжело дыша. Сил не осталось ни у него, ни у нее, оба понимают: следующий выпад – последний. Есеня бьет первой, Меглин оказывается проворнее – поднырнув под нее, он бьет ее ножом под ключицу, и Есеня вздрагивает, глотает воздух и медленно опускается на колени.

– Тихо, тихо… тихо…

Он как будто придерживает ее, помогая не упасть – а опуститься на пол, Самарин, как зачарованный, смотрит на экран, где Меглин склонился над Есеней – спиной к ним. Есеня взволнованно смотрит на Меглина. Вокруг них натекает кровавая лужа. Самарин отправляет Макса в дом, проверить. Макс идет в дом. На полу – Есеня, нож в груди. Меглин сидит у ее тела на коленях, в кровавой луже.

– Идем.

Меглин выходит из дома. Весь в крови. Руки держит в карманах. Макс позади него. Подходит к Самарину.

– Я так и думал.

– Знаешь… в чем твоя проблема?

– В чем?

– Ты думаешь… знаешь людей… Но ты их не знаешь.

Только сейчас Самарин отмечает мертвенную бледность Меглина. И понимает. Выражение глаз Самарина меняется.

– Макс!..

Макс оборачивается – и успевает увидеть, как к нему бросается с ножом Есеня и втыкает ему в бок. Меглин окровавленной рукой выхватывает из кармана осколок оконного стекла и втыкает Самарину в сердце, и только сейчас видно, что вскрытые запястья Меглина перетянуты разорванной в клочья рубахой. Умирая, Самарин видит, как Есеня подхватывает на руки падающего Меглина.

– Держись, слышишь?.. Держись…

Она сбрасывает куртку, под которой виден порез над ключицей, неглубокий, и рвет полосу от майки, перевязывает Меглину руки, выбросив из кармана телефон, быстрым набором набирает номер. Полицейские машины у въезда. Худой и Есеня во дворе у своей машины.

– … я хотела убить его. А он прижал к меня к полу. Приставил нож к шее. И сказал, что ни хрена я не поняла.

– И вены себе вскрыл?

Есеня кивает.

– Это все?

– Я не жду, что мне сразу поверят…

– Тот, второй, что был с ним… Соколов… мы его по другому делу искали. Убийство у театра, в Нижнем, три дня назад. У Самарина дома тоже много чего интересного нашли. Так что не волнуйся, тебя не обвинят.

– А Меглина? Куда теперь его?

– Дурка. Без вариантов. Здесь подлатают, и к Бергичу… Тебя пока отстраню. Пока разберемся…

– Не надо. У меня самой дела есть.

– Какие?

– Семья. Могу дочку домой отвезти?

– Завтра выходи. Дашь показания.

Есеня садится в машину и отъезжает. Ей больше нечего бояться. Она свободна от Меглина, от ненужных мыслей в голове. Рядом мерно сопит Вера, пристегнутая в детском кресле. Проезжая знакомый лес, тот лес, через который пришла к Меглину в больницу, она поймала себя на мысли, что всего этого могло и не быть. Самарин был в чем-то прав. Выбор есть всегда. Только как его разглядеть в этом ожесточенном мире. Дорога уходила далеко за горизонт. Пыль от колес клубами оставляла заметный след и в тот же миг рассеивалась, как незримый туман. Вдалеке на дороге показался человек. Сложно было разглядеть его. Халат белого цвета развевался на ветру.