— Где и когда это случится?

— Никому пока это неведомо, но двери туда будут открыты для избранных в разных уголках планеты!

— И как это будет? Как мы попадем туда?

— Вы окажетесь перед воротами: какими они предстанут вам, не знаю, но в них будет много золотого света. Не бойтесь — идите смело. Это золото преобразит вас! Вы поймете, что меняетесь. — Он улыбнулся. — Пройдете через двери в старых джинсах и куртках, а выйдете с другой стороны в сияющих доспехах! В ваших руках будут мечи, копья и щиты, тугие луки. Таких, как вы, там будет много. Целая рать! Главное, не забудь про Меч Ангела — он ждет своего часа!

— А ты — ты будешь там? — спросила она.

— Буду, — ответил ее отец. — Но я окажусь с теми, кто не так осязаем, как вы, и каким я был когда-то. Но все мы — ангелы, души избранных и люди — будем сражаться плечом к плечу.

Катарина хотела задать очень важный вопрос, но не решалась. Ее отец все понял и спросил сам:

— Ты хочешь узнать, что будет дальше? Что мы увидим после того, как встанем рядами и будем готовы?

Катарина порывисто кивнула:

— Да.

— Перед нами откроется необозримое поле. А потом мы, Воины Света, солдаты новой эры, увидим, как почернеет горизонт — это будут демоны, и те люди, что служат им. Они тоже пройдут на это поле — своими дорогами. Имя им будет легион! Но новая эра — наша эра. Эра доверия: Его доверия — нам. И мы обязательно победим, милая. Обещаю. Только какова цена окажется у этой победы, я не знаю.

— Но как мы узнаем — когда?

— Вам будет знак. Ты — умная девочка, и сразу поймешь, что он — для вас! Одно могу сказать: все это будет скоро. — Остберг вновь коснулся ладонью щеки девушки, на этот раз так, точно в этом прикосновении была вся его жизнь. — Очень скоро, милая. — Он прижал ее к себе, поцеловал в макушку. — Будь сильной. И скажи, чтобы сильным был твой любимый человек. И другие, кто будет с вами! А теперь иди — надвигается гроза. Мне тоже пора!

— Короткое свидание, отец, — в ее глазах заблестели слезы. — Очень короткое!

— Мы скоро увидимся! — убедительно сказал Константин Остберг. — Иди же, иди!

Она сделала несколько шагов прочь, но обернулась:

— Прости меня!

— За что?

— За все! — Катарина покачала головой. — За то, что не уберегла тебя. Что не была с тобой в ту минуту…

Он улыбнулся:

— Ты — прекрасная дочь, и мне не за что прощать тебя! Все случилось так, как должно было случиться. Возвращайся к нему — он любит тебя. Любил всегда! Будьте счастливы и ждите знака! Долгожданная эра — эра Водолея — теперь принадлежит вам. И вы принадлежите ей…

Последние слова она едва расслышала. Со слезами на глазах кивнула:

— До свидания!

Катарина отвернулась первой и быстро пошла в сторону берега. А когда на полпути, не вытерпев, вновь обернулась, фигуры отца уже не оказалось.

Пирс был пуст.

Небо резко потемнело. Стоило ей дойти до берега и, сойдя с каменной дороги, наступить в песок, как над самой головой Катарины полыхнула молния и тотчас небо раскололось от грома…

Катарина оторвала голову от подушки. За окном только что сверкнула молния, и гром, вторивший ей стремительно, еще катился по улицам. Звонко дрожали стекла. В подступившей серой темноте, окутавшей Дымов, уже собирался июльский дождь…

Она, еще неосознанно, прошептала:

— Эра Водолея…

— Погодка еще та! — выходя из кухни, в фартуке, заметил Вадим. — Ты что-то сказала?..

— Так, мираж…

— Значит, все-таки заснула? — улыбнулся он.

— Да, на пять минут, не больше, — ответила Катарина.

— Солянка а-ля Арсеньев будет готова через десять минут.

— Отлично, — отозвалась Катарина.

Вадим вернулся на кухню. Катарина все еще лежала на диване, под пледом, и сонно смотрела в окно, за которым уже начинал перестукивать по подоконнику дождь. Все, что ее окружало, было зыбко. Включая непогоду, солянку Вадима и даже самого повара. Куда явственнее казался ей человек в белом костюме, стоящий на пирсе.

Ее отец — князь Константин Остберг.

Вадим вернулся, но уже без фартука. Подошел к окну, за которым дробью накатывал на стекла и подоконник дождь.

— Послушай, — проговорила Катарина.

— Да, милая? — обернулся он.

— Я только что видела сон. Очень странный. В нем я говорила с отцом. Все было так ясно, точно я видела его наяву! Даже прикосновение его руки — оно было таким реальным!

Вадим опустился на диван. Катарина подобрала ноги, села, прижалась к нему.

— И о чем он говорил тебе?

— О Последней Битве. И о новой эре — доверия и благодати. Странный полусон. Отец сказал, чтобы мы были готовы к битве. Что это случится скоро. И что нам будет знак, по которому мы все поймем. Ты веришь в это?

Вадим пожал плечами:

— Жизнь научила меня верить во многое. Особенно после того, как я познакомился с вами. — Он заглянул в ее синие глаза. — Сны снами, а пока что я предлагаю отобедать. Идет?

Катарина кивнула, потянулась к мужу и поцеловала его в щеку.

В начале осени к ним позвонил Дронов, сообщил, что ему есть что рассказать. Аристарх Иванович на все лето уезжал отдыхать дикарем на Хазарский полуостров. Он с детства бредил этим местом. Полуостров можно было разглядеть на любой карте мира — Волга своим руслом обрисовывала там гигантскую подкову, обходя скалистый и неприступный пятачок русской земли. Он был полон бездонных карстовых пещер, реликтовых растений, чудом сохранившегося зверья.

Хазарский полуостров даже признали заповедной зоной. Но это была всего лишь его официальная визитная карточка!

Потому что существовала и другая визитка…

Издревле о полуострове слагались легенды. Одни обходили его стороной, проплывали мимо, другие, как Дронов, стремились за его тайнами. Там, по словам очевидцев, над одним из озер вырастали семь огненных столбов семи цветов радуги, уходящих прямиком в небо, и кто на свой страх и риск окунался в те столбы, тот обретал новые способности. Там видели всадников в древних одеждах, при саблях, луках и круглых щитах, тенями проносившихся по глухим лугам. Там исчезали люди. Одни оттуда приезжали исцеленными, другие — заболевшими. Одним словом, слухами о том полуострове полнилась волжская земля.

Дронов пришел к ним через час — загоревший до черноты, похудевший и помолодевший. Но Вадима сразу насторожили его глаза. Они были неспокойны, и улыбался тяжелоатлет как-то странно. Видно было, что его прямо-таки душит восторг и желание поделиться важными новостями!

Катарина налила Аристарху Ивановичу чаю, поставила вазочку с шоколадными конфетами, которые стареющий гигант очень любил. Разворачивая конфету, сама села в уголок. На маленькой кухоньке Арсеньевской квартиры Дронов занимал половину стола.