Вал оставил в покое руль и повернул к ней хмурое лицо.

— Ты сделала всё возможное, чтобы я так считал. Пообещала позвонить — и пропала с радаров. На работе не показывалась, на улицу не выходила. Что мне оставалось думать?

Юля судорожно выдохнула, отвернувшись к окну. Ну вот. Снова слёзы. Она вытерла их дрожащими пальцами, ненадолго приоткрыв ладони, и Вал успел увидеть на них бордовые полумесяцы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Но ты ведь неплохо проводил без меня время, — быстро взяла себя в руки, посмотрев на него воспаленными глазами.

Вал тут же поменялся в лице. Если до этого сидел мрачнее тучи, то сейчас практически посерел, вспомнив о проделке Военбург.

Чуть наклонив голову набок, он одарил Юлю острым, угрожающим взглядом. Губы предупреждающе сжались. Сейчас должен был последовать взрыв, но Вал умело задавил его, прекрасно понимая, что ещё одного скандала им реально не пережить.

Свирепо заиграл скулами, подался к Юле через подлокотник. Она и так сидела парализовано, боясь лишний раз пошевелиться, а теперь, когда расстояние между ними сократилось до нескольких сантиметров, и вовсе позабыла как дышать.

Казалось, только недавно получили разрядку. У неё до сих пор побаливало в промежности после их грубого секса, а всё равно тянуло к нему непередаваемо. Сейчас бы рвать на себе волосы от свалившихся на голову проблем, заламывать руки от безысходности, она едва не спалилась перед мужем, а её, дуру ненормальную, так и не отпустило.

Стоило закрыть глаза — как сразу вспоминала довольное лицо Маринки и тут же болезненная ревность затапливала и без того истерзанное сердце, грозясь лишить остатков здравомыслия в любую минуту.

— Кстати о твоей ненормальной племяннице, — вырвал её из водоворота губительных мыслей Вал, заключив её лицо в широкие, слегка шероховатые ладони. — Интересно послушать, что она там наплела обо мне. Я так понимаю, ничего лестного, раз ты сорвалась с вынужденного заточения.

Такой контакт… Когда дыхание к дыханию, а глаза в глаза… О чем говорила? Что хотела сказать? Обо всем забыла.

Пришлось сглотнуть, прочищая не только горло, но и проясняя голову.

Ах, да! Марина…

— Она сказала, что ты её использовал. Что сам настоял на близости и всю ночь признавался в любви. А утром взял и вышвырнул за дверь, пригрозив придушить, ели ещё раз сунется к тебе.

— Что ты сказала? Какая любовь? Ты о чем?!! — у Вала настолько округлились глаза, что Юля не могла не поверить в его удивление. Это ж надо до такого додуматься! — Какая нах** любовь!

— Значит, всё остальное — правда? — Юля дернулась, пытаясь вырваться из цепкого плена, однако Вал ещё сильнее надавил на её скулы, вынуждая замереть на месте.

— Правда в том, — процедил сквозь зубы, мечтая свернуть Военбург шею, — что ту ночь я помню обрывками. Признаю, был выпившим, но не настолько, чтобы тащить Марину в постель и уж тем более клясться ей в любви. Скажи, я по-твоему похож на дебила?

Юля уже не знала, что и думать.

— Я не слышу, Юль! — прорычал, считывая с её лица малейшую реакцию.

— Не похож, — ответила тихо, замирая от его злости.

— Эта дрянь напросилась подвезти её домой, я согласился. Помню, что собрался уходить, Серёга предложил выпить, и что потом мне стало плохо. А дальше… такой ад начался… — о том, что видел её в бреду, Вал решил промолчать. Юле и так была неприятна эта тема, зачем ещё больше нагнетать ситуацию. Всё равно случившегося не изменить. — В общем, я только под утро пришел в себя. Ну а что было дальше, ты и так уже знаешь.

— Вы не предохранялись, — заметила Юля с болью, проклиная себя за неподвластную контролю ревность.

— Она и об этом успела рассказать? — охренел Вал.

— Да уж, представь себе! Пока ты тут возишься со мной, твое будущее уже давно распланировано. Вал, ну вот как так? — простонала обреченно, чувствуя себя виноватой. — А если она забеременеет?

Он выпустил из ладоней её лицо и откинулся на спинку сиденья, устало прикрыв глаза.

— Знаешь, я совершил много ошибок. На одних учился, на другие не обращал внимания. Но я никогда не жалел о чем-то так сильно, как о той проклятой ночи. Я не могу вернуть время вспять и бегать за Мариной по городу, вынуждая сделать аборт, тоже не собираюсь. Это именно тот случай, когда за собственную беспечность придется ответить по всем статьям. И если ребёнок действительно окажется мой — ну что же… значит, так тому и быть. Будем воспитывать вместе. Но жить я с ней не буду ни при каких обстоятельствах. Пускай даже не надеется.

Выговорившись, Вал замолчал.

Юля тоже молчала, задумавшись о превратностях судьбы, и уже сейчас содрогалась от ужаса. Ведь если у них с Валом всё получится, то осуждения со стороны родни не избежать. Не факт, что они вообще не отвернутся от неё, вычеркнув из своих жизней.

Принятое Валом решение признать ребёнка не осуждала, а даже наоборот, отнеслась к нему с неким облегчением. Всё-таки будущий малыш, если так будет угодно Богу, ни в чем не виноват. Хреново только, что поступила подло Марина, а отвечать придется именно Валу. Никогда бы не подумала, что племянница может быть настолько двуличной стервой. А то, как она повернула в свою выгоду проведенную с Валом ночь — вообще в голове не укладывалось. Пока она переживала за Марину, пребывая на грани срыва, та нагло врала ей в глаза, выставив Дударева моральным уродом. Ну не стерва?

— Мне пора, — вздохнула Юля, потянувшись к мужчине через неудобный подлокотник. После всех откровений, что сегодня пришлось узнать, после принятого решения идти дальше вместе — ей уже было всё равно, будет у Марины ребёнок или нет. Да, ревновала. Было неприятно, больно, страшно, в конце концов, но важно то, что они смогли поговорить, что сумели разобраться и выслушать друг друга. Всё остальное не имело значения.

— Осуждаешь? — Вал подался к ней навстречу, высматривая в изумрудных глазах немой упрек. Соглашался, с таким невозможно смириться. Но и тупо закрыть глаза, сделав вид, что ничего не произошло, он тоже не мог.

— Нет, конечно. Кто я такая, чтобы осуждать тебя? Из-за меня у тебя проблемы и Глеб… он ведь не остановится. Вал, я реально боюсь его. — Ладно она, изменщица-жена. С ней всё понятно. А вот с Валом было сложно. Его репутация депутата, как и сам бизнес, могли пострадать именно из-за неё.