Птолемей в сердцах воскликнул.

– И это говоришь ты, искатель справедливости на этой земле?

– Я считаюсь с существующей реальностью, а справедливость понятие отвлеченное. Я не советую начинать открытой войны сейчас, в спешке.

– Что же ты советуешь? – нетерпеливо перебил Азандра Птолемей.

– В первую очередь я советую нам всем объединиться, собрать все боевые силы, обеспечить безопасность наших границу. Только тогда ты, Птолемей, сможешь спокойно готовиться к битве с Антигоном в Египте, Лисимах – во Фракии, Кассандр – в Греции и Македонии, Деметрий Фалерский – в Афинах, я – в Карии, а Селевк вести подготовку к возвращению из Египта в Вавилон. Сейчас же, чтобы выиграть время, я советую отправить к Антигону послов от наших сатрапий.

Неожиданное предложение Азандра заставило всех глубоко задуматься.

Птолемей посмотрел на Филокла. По выражению его лица он понял, что его друг и советник согласен с мнением Азандра. Согласие с сатрапом Карии читалось на лицах и Лисимаха, и Деметрия Фалерского. Только Селевк был явно обеспокоен. Но Птолемей незаметно пожал ему руку, чтобы ободрить и вселить уверенность.

– Какие требования по твоему мнению, Азандр, должны выдвинуть Антигону послы? – спросил Птолемей.

Все взоры обратились к Азандру.

– Мы все заодно с Антигоном вели войну против Полиперхонта и Эвмена, поэтому справедливо, чтобы мы тоже могли воспользоваться выгодами победы.

Предложение Азандра вызвало общее одобрение. Птолемей предложил всем на рассмотрение давно продуманный им план раздела государства.

– Вся Сирия и Финикия должны быть присоединены к Египту, Фригия на Геллеспонте передана Лисимаху, Ликия и Каппадокия соединены с Карией под властью Азандра, Вавилония немедленно возвращена Селевку, за Кассандром утверждено обладание европейскими землями и тем положением, которое занимал Полиперхонт. Тогда мы все, со своей стороны, признаем Антигона стратегом верхних сатрапий и будем готовы оказывать ему всякие услуги и содействие.

– А если Антигон откажется принять наши условия? В чем я абсолютно не сомневаюсь, – прервал друга Селевк.

– Тогда мы объединенными силами заставим его уважать наши справедливые требования, – ответил за Птолемея Лисимах.

Антигон на эти предложения своих недавних союзников ответил с нескрываемой резкостью и откровенной враждебностью, что у него всё готово для войны против Птолемея. Он твердо уверовал в свое могущество и непобедимость, так как весь восток находился в его власти, а покоренные им народы низко склонялись перед ним, считая его новым повелителем мира.

Вскоре Птолемей и его верные сторонники заключили между собой военный союз.

Судьба государства Александра снова била поставлена на карту.

Антигон приступает к осаде Тира. Враги становятся друзьями. Послание Антигона. Царственный мальчик. Осведомители. Приговор Кассандра приведен в исполнение.

Однако превосходство в военной силе и в громадном награбленном богатстве было на стороне Антигона.

С другой стороны, и могущество его противников было реальным.

Птолемей, недавний ближайший союзник, а теперь самый опасный из его врагов, имел перед Антигоном то преимущество, что у него был совершенный флот, господствующий над морями и талантливые навархи.

В конце боэдромиона войско Антигона выступило из Вавилона в Киликию, чтобы расположиться там на зимние квартиры.

Вражда – всегда большое несчастье. Но уже отступать от вражды с Птолемеем Антигон не собирался.

Короткий сон после длительного утомительного перехода освежил стратега. Антигон вышел из палатки, вдохнул полной грудью бодрящий утренний воздух и почувствовал, как хороша жизнь, ведь удача сопутствует ему повсюду. Всё идет так, как давно задумал Антигон. Он вспомнил Селевка, который бегством покинул свой Вавилон, а теперь собирается снова завладеть им при помощи Птолемея, и усмехнулся. Антигон не сомневался, что Селевк приложит все старания, чтобы восстановить против него Птолемея и его могущественных друзей. Вот когда он станет законным властителем всего государства Александра, он всё припомнит Селевку, а главное заставит подчиниться своей воле хитроумного Птолемея, за всё с ними рассчитается сполна.

Антигон неспеша прохаживался вокруг палатки. Многочисленная охрана не сводила глаз со своего повелителя, зорко следила за каждым его движением. Мысли о ставшем ненавистном Птолемее не выходили из головы. Да и было над чем серьезно поразмыслить, ведь Птолемей до сих пор держал строжайший контроль над Геллеспонтом. В любой момент Лагид мог переправить из Европы войска своих союзников и напасть с ними и войсками Азандра на армию Антигона с севера, между тем как египетское войско могло бы вести наступление с юга.

«Надо немедленно, в ближайшие дни, начать решительную борьбу с Птолемеем, сорвать все его замыслы, а также срочно вытеснить из Каппадокии войска Азандра. Но в первую очередь необходимо держать под строгим контролем с суши Геллеспонт, не допустить возможности переправы армии неприятеля из Европы, изолировать европейские государства, чтобы они не могли принять никакого участия в войне в Азии. Как можно быстрее надо помириться с Полиперхонтом и его сыном Александром, напасть на Кассандра со стороны Пелопоннеса и удержать его от дальнейших действий на стороне Птолемея против моей армии. Сохраняя свой тыл свободным, – размышлял Антигон, – я своими значительно превосходящими противника силами стремительно обрушусь на Птолемея и уничтожу его.»

Антигон тяжело вздохнул, – одних сухопутных сил для осуществления этого плана было явно недостаточно!..

Мысли старого опытного тщеславного стратега опережали одна другую, постепенно выстраиваясь в четкий продуманный план военных действий.

«Надо во что бы то ни стало нанести удар Птолемею с моря. Но сегодня я не имею в своем распоряжении ни одного корабля!.. Поэтому необходимо завладеть, не теряя времени, берегами Финикии и Сирии. Здесь победа может быть достигнута очень быстро. Вчера мне донесли, что Птолемей увел оттуда все свои корабли. Теперь Финикия не окажет нападению моих войск со стороны суши никакого сопротивления. Нам же после захвата берегов Финикии в кратчайшие сроки, любой ценой надо выстроить и оснастить на финикийских верфях новые корабли.»

В начале элафеболиона армия Антигона вторглась в Сирию, без большого труда изгнала из её городов египетские гарнизоны и формированным маршем двинулась к Тиру, самому сильному, самому укрепленному городу финикийского побережья.

Тир возвышался на скалистом острове в четырех стадиях от берега. Его неприступные стены и башни высоко поднимались над морем.

Раскинувшийся на острове город находился под защитой сильного египетского гарнизона. Город мог быть взят только нападением с моря. Пример Александра доказал полную бесполезность постройки плотины. Антигон прекрасно помнил, как вся армия, многие тысячи людей сражались с морем, – вбивали колья в илистое дно, тащили огромные камни и валили в воду, рубили ливанские кедры, укрепляя плотину. Море не раз разрушало постройку, но они строили снова. А когда плотина поднялась над морем и подступила к стенам города, тирийцы направили к ней горящий корабль, набитый сухими сучьями и обмазанный смолой. Плотина загорелась и рухнула в море.