Сохранилась обширная переписка Ленина со Склянским, который был для вождя главным источником информации о положении на фронтах и главным исполнителем ленинских приказов. На протяжении всей Гражданской войны практически всякий документ по военным делам Ленин переправлял Склянскому на отзыв и полагался на его мнение.

Ленин очень высоко его ставил и говорил: «Прекрасный работник!» Ленин сделал Склянского членом ВЦИК и Совета Обороны. Владимир Ильич ценил Эфраима Марковича и как постоянного партнера по шахматам, хотя обыкновенно ему проигрывал.

Сталин, ясное дело, ненавидел Склянского, который требовал от него полного подчинения приказам Реввоенсовета.

3 марта 1924 года политбюро приняло решение освободить Склянского от должности и назначить вместо него Фрунзе. 11 марта это решение утвердил пленум ЦК. Сменивший Склянского Михаил Васильевич Фрунзе говорил на пленуме ЦК:

— Не хочу и не могу упрекать товарища Склянского в том, что он виноват в непринятии каких-либо мер. Сам он сделал все, что было в его силах, для того, чтобы отстоять интересы армии в соответствующих инстанциях. Его работа протекала у меня на глазах, и я свидетельствую, что она выполнялась с должной энергией. Но беда в том, что он не имел достаточного партийного авторитета, благодаря чему все эти усилия сплошь и рядом не могли дать военному ведомству и Красной армии необходимых результатов.

Пока жив был Ленин, он прислушивался к Склянскому. После его смерти Склянского рассматривали как человека Троцкого, которого необходимо убрать вне зависимости от того, полезно это или вредно для дела.

Дзержинский, ценивший умелых работников, попросил перевести Склянского в Высший совет народного хозяйства, который ведал всей промышленностью страны. Бывшего заместителя военного министра поставили во главе треста «Моссукно».

Летом 1925 года Склянский перед поездкой в Соединенные Штаты, где он намеревался закупить новые станки для суконной промышленности, зашел к Троцкому. Они ностальгически вспоминали прошлое, и Склянский вдруг спросил своего недавнего начальника:

— Скажите мне, что такое Сталин?

Склянский сам прекрасно знал Сталина. Он, видимо, ждал, что Троцкий объяснит, каким образом этот человек добился власти. Но бывший председатель Реввоенсовета удовлетворился высокомерной формулой:

— Сталин — это наиболее выдающаяся посредственность нашей партии.

Склянский понимающе кивнул. Они оба сильно ошиблись в Иосифе Виссарионовиче.

В Соединенных Штатах Склянский трагически погиб. Его смерть показалась более чем странной.

Вместе с председателем «Амторга» Исаем Яковлевичем Хургиным они пошли на озеро кататься. Поднялся сильный ветер, лодка, на которой они катались, перевернулась. Оба утонули.

20 сентября 1925 года урну с прахом Эфраима Склянского похоронили на Новодевичьем кладбище.

Троцкий произнес прощальную речь в Клубе красных директоров. Она была напечатана в «Правде» 23 сентября 1925 года:

«Это была превосходная человеческая машина, работавшая без отказа и без перебоев. Это был на редкость даровитый человек, организатор, собиратель, строитель, каких мало… Он сразу же сумел внушить к себе доверие и уважение своей деловитостью, своей проницательностью, своей твердой рукой, своим метким глазом. Я бы сказал, что у него был подлинно «хозяйский глаз»…

Я его никогда не видел в испуге или панике, а между тем за все годы гражданской войны он был тем средоточием, где собирались прежде всего все сведения, донесения, рапорты о всех злоключениях и бедствиях на наших фронтах… Был период, когда казалось, что все рушится, рассыпается, что почва исчезает из-под ног. А Склянский непоколебимо сидел у телефона, принимал донесения, рапорты, сносился по прямому проводу, запрашивал, приказывал, проверял…

В любое время дня и ночи можно было позвонить по кремлевскому проводу: «Дайте Склянского», — и Склянский всегда своим осипшим от переутомления голосом давал последние справки о том, как обстоит дело на таком-то фронте, — кратко, деловито, точно».

Первым заместителем наркомвоенмора и председателя РВС сделали Михаила Фрунзе, как лицемерно сказал на партийном съезде Зиновьев, «в помощь товарищу Троцкому», а в реальности ему на смену.

В Реввоенсовет против воли Троцкого ввели его врагов — Бубнова, Буденного, Орджоникидзе, Ворошилова, которого, наконец, перевели в столицу и назначили командующим Московским военным округом вместо преданного Троцкому Николая Муралова.

В апреле 1927 года на пленуме ЦК член политбюро и глава профсоюзов Михаил Павлович Томский вспоминал:

— Как с Троцким боролись? Троцкого оставляли в руководстве, а троцкинят снимали везде и всюду.

Антонова-Овсеенко на посту начальника политуправления сменил Андрей Бубнов, который до этого заведовал отделом агитации и пропаганды ЦК партии. Он проводил чистку армии от сторонников Троцкого под предлогом введения в армии единоначалия («Военно-исторический журнал», 2001, № 10).

Бубнова никто не включал в сталинскую группу, потому что Андрей Сергеевич в 1923 году подписал «заявление 46» с протестом против ущемления демократии в партии. Но Бубнов довольно быстро открестился от своей подписи, о чем написал короткую статью в «Правде».

— И в тот же день, — рассказывал Бубнов на пленуме ЦК в 1929 году, — не кто иной, как тов. Сталин позвонил мне по телефону и по этой статье умозаключил, что я на всех драках с Центральным Комитетом в тот период поставил крест, и точка.

С этой минуты Сталин знал, что завоевал себе еще одного сторонника и мог твердо рассчитывать на Андрея Бубнова.

Троцкий в 1923 году издал приказ № 511, который сужал права комиссара в воинской части и вообще допускал отсутствие комиссара даже при беспартийном командире. Бубнов возмутился: как же без комиссаров! — и добился отмены приказа.

Но четырнадцать крупных военачальников обратились в ЦК с предложением отказаться от института военных комиссаров и ввести единоначалие, потому что комиссарам в мирное время заняться нечем и они только пишут доносы на своих командиров. А военачальники, прошедшие Гражданскую войну, члены партии, сами обрели политический опыт и вполне могут обойтись без комиссаров.

После долгих обсуждений в июне 1924 года оргбюро ЦК образовало комиссию по военным делам во главе с Бубновым, которая занялась отбором военачальников, которые могли бы стать командирами-единоначальниками, то есть одновременно исполнять и обязанности комиссара.

Военные политработники испугались, что им вообще придется уйти из армии. Но им объяснили, что, если они займут правильную позицию во внутрипартийных дискуссиях, то останутся на политработе, а то и сами станут командирами.

ЦК принял постановление «О единоначалии в Красной Армии». 2 марта 1925 года новый председатель Реввоенсовета Михаил Васильевич Фрунзе издал приказ Реввоенсовета «О введении единоначалия в РККА». Сначала командиры- единоначальники появились в армии, а потом на флоте.