– Хм, мы тоже были при Гулэре, вот только сражались на стороне гулэрцев.

Таманар кивнул, как будто Странник только что подтвердил его собственные выводы.

– Ты счастлив, что участвовал в войне? – внезапно спросила Лэнарда.

Таманар удивленно уставился на нее.

– О чем вы, девушка! Это мой долг – исполнять приказы моего сюзерена. Я Черный Рыцарь и горжусь этим. Я давал присягу верности... Но должен вам признаться, я проклял тот день, когда услышал приказ короля Нуброгера идти на помощь горцам. Это была не наша война – зря мы в нее впутались. Я не очень хорошо разбираюсь в политике, но мне кажется, что король допустил ошибку, связавшись с горцами. Я сам чуть не погиб под Гулэром, уцелел лишь чудом. На этот раз мой сеньор ошибся. Но это, я уверен, из-за проклятого Аслака, чтоб он сдох!

– Аслак? – спросил Верлойн. – Королевский колдун?

– Не только колдун, но и советник. Король его терпеть не может, но что он может сделать? Советники нужны всегда.

– Говорят, он наслал порчу на рыцарей черноскальцев, – осторожно сказал Дрюль.

– Не знаю. Но не удивлюсь, если это его рук дело. Такую подлость мог совершить только Аслак.

– Таманар, ты верен королю? – вдруг спросил Верлойн.

Гонец удивленно посмотрел на барона.

– Конечно.

– Почему? Что твой король сделал для тебя такого, что ты ему верен?

– Глупый вопрос, юноша. Он мой король и мой сеньор. Мой замок стоит на его земле. Он настоящий воин, я его очень уважаю. Я был с ним, когда он сверг прежнего правителя этой страны. Пусть король Нуброгер жесток, пусть он держит население королевства в железных рукавицах, но, поверьте мне, он – невинный ягненок по сравнению с королем Анрабахом, который правил здесь раньше. Анрабах до того погряз в распутстве, что, не появись здесь Нуброгер, все жители страны погибли бы, так как прежний король брал жертвы для своих диких оргий из простого населения. А на оргиях в живых оставалась только знать. Все рабы, все люди, насильно пригнанные на оргии, погибали, умирая в страшных мучениях, а жирный Анрабах в это время хохотал и обнимал своих куртизанок. Небо, это было нечто ужасное! Потом появился Нуброгер, он поднял народ на восстание и захватил трон. И слава Небу!

Верлойн нахмурился. Он совсем не так представлял себе восхождение Нуброгера на престол. Гискар все это описывал несколько иначе. Кому же верить – этому рыцарю, который был, по сути дела, образчиком доблести и отваги, или старому волшебнику, стоящему на стороне Сил Света? Небо, опять сомнения! Опять вопросы, на которые он не может получить ответа! Верлойн покачал головой.

– Таманар, послушай меня, – сказал барон. – Отрекись от Нуброгера и иди с нами. Твой король и сеньор – жестокий и кровожадный упырь, не заботящийся ни о королевстве, ни о жителях своей страны. Он жаждет лишь одного – убийства. А разве это – стремление каждого мудрого и справедливого правителя? Король должен заботиться о том, чтобы на его земле царили мир и спокойствие, а не война и кровопролитие. Неужели я не прав?

Таманар молчал, хмуро глядя на траву. Потом он посмотрел на Верлойна и сказал:

– Я не могу отречься от Нуброгера. Я дал клятву верности и не могу ее нарушить. Но я понял тебя.

– Так каков твой ответ?

– Сначала я хочу задать тебе вопрос и надеюсь на откровенность.

– Спрашивай.

– Что вы собираетесь со мной делать?

– Мы отпустим тебя, – быстро сказал Верлойн, выразительно поглядев на Алдруда и Тиглона.

– Но... – начал было Алдруд.

– Мы отпустим его, – громче сказал барон, и в его голосе появились металлические нотки.

Странник махнул рукой и отправился к коням, Тиглон же невозмутимо пожал плечами и спрятал свой меч в ножны.

– Благодарю, – сказал Таманар. – Мой ответ следующий: я поеду в Баксард, но ничего про вас не скажу. А вы решайте сами. Я не буду вам мешать, но и помогать тоже не буду. Вас устраивает такой ответ?

– Вполне, – поднялся Верлойн и помог встать Таманару.

– Я дал вам свое слово чести, – сказал гонец, отряхивая плащ. – И, поверьте, я не нарушу его.

– Мы верим тебе, Таманар, – кивнул барон. – Удачи тебе.

Гонцу вернули оружие и коня. Таманар сел в седло, поднял руку на прощание и поехал на северо-запад.

* * *

Дождь, зарядивший во второй половине дня, вскоре превратился в снег – маленькие снежинки вместе с каплями дождя падали на плащи путников и долго не хотели таять. Был второй день со времени прощания со Стрелем. Путники ехали по следам Таманара, которые должны были привести их прямо к Баксарду, но начавшийся дождь превратил тропу в чавкающую грязь. Копыта коней разбрасывали слякоть, путники в мрачном расположении духа медленно ехали вперед.

Верлойн думал о предстоящей встрече с Нуброгером. Барон не знал даже, как выглядел Повелитель Тьмы, а после рассказа Таманара стал сомневаться еще больше. То, что он думал раньше, и то, что недавно узнал, смешалось в голове Верлойна, ввергнув его в душевное смятение.

Как же так? Раньше барон думал, что Нуброгер – кровавый узурпатор, безжалостный убийца... А со слов Таманара оказалось, что Повелитель Тьмы – отважный рыцарь, спасший эту страну от гнусного кровопийцы короля Анрабаха. А что касается убийств... Верлойн тоже убил многих. Чем же он отличается от Нуброгера? Наверное, тем, подумал Верлойн, что убийство не доставляет мне никакого удовольствия, мне оно отвратительно, и я убиваю только для самозащиты, а для Нуброгера убийство стало образом жизни. Хотя...

Верлойн вспомнил, как он изрубил горцев, напавших на их отряд в Шумящем лесу. Он убил их без жалости, кипя от ярости, что они посмели напасть на Лэнарду. Один из них даже молил о пощаде, но барон был глух к его мольбам.

Небо, выходит, что я ничем не отличаюсь от Нуброгера, ужаснулся Верлойн. Выходит, что я, как и он, убиваю из ненависти к врагу. Так могу ли я называть Нуброгера убийцей? Какое я имею право ставить себя выше Повелителя Тьмы, считать себя сторонником Сил Света, а его – порождением Зла? Я такой же, как и он. Я воин. Теперь я живу войной, и весь мой путь к Баксарду залит кровью. Я убивал, не задумываясь, убивал всех этих людей, потому что они были врагами. Или я думал, что они были врагами. А ведь они могли быть такими же, как Таманар, – доблестными воинами, которые выполняли приказ. Приказ их сюзерена! Неужели они отказались бы исполнить свой долг перед короной?

Верлойн был уверен, что если бы он был чьим-то вассалом и получил приказ сюзерена, то с доблестью справился бы с задачей, даже не думая о том, как расценят его поступок сторонние люди.

Ах, как же Верлойну не хватало его видений! Пусть они были загадочны по своей природе, стоило лишь отыскать ответ на эти загадки, и все становилось ясным и понятным. Как в случае с исцелением гулэрских рыцарей. Но видений не было уже давно, с того самого дня, когда Верлойн видел белого ястреба на гарде Лодрейста. И сейчас барон жаждал получить хоть какой-нибудь знак, который помог бы ему собраться с мыслями и решить, что делать.