– Но…

– У меня на позвоночнике в области шеи – костные шпоры. Причина их, всего вероятнее, – многочисленные катапультирования во время летных испытаний. Шпоры частенько давят мне на нервный ствол. – Он коротко, вроде даже небрежно пожал плечами, будто речь сейчас шла о сущих пустяках. – Я прекрасно знаю, какого мнения ты обо мне, но хочешь верь, хочешь нет, о Программе я забочусь значительно больше, чем о своем месте в ней. Оставь я все как было, стал бы для Программы серьезной угрозой.

Что на такое скажешь?

И я спросила:

– Твоя болезнь излечима?

– Вроде как. Хирургическим путем. Вообще-то у меня завтра операция.

– Чем-нибудь смогу тебе помочь?

– Да. Садись в гребаное кресло, как я тебе уже и велел. – Он поднял голову и сделал шаг ко мне. – И не оскорбляй ни себя, ни меня, притворяясь, что тебе и в самом деле не наплевать на мои проблемы.

– Вот те раз… Куда уж мне до тебя! Ведь в искусстве оскорблять ближнего ты, как я посмотрю, по-прежнему равных себе не знаешь.

Уголки рта Паркера презрительно скривились.

– Иди и, черт возьми, выполняй поставленную перед тобой задачу, кандидат в астронавты. Надеюсь, к моему возвращению ты с МАСТИФом хотя бы в самых общих чертах ознакомишься.

Я забыла, с кем имею дело, и на короткий промежуток времени он мне показался даже вполне нормальным человеком. Ан нет! Сразу же за тем он наглядно подтвердил мои прежние выводы, в очередной раз доказав, что нормальным человеком он вовсе не является.

– Будет исполнено, сэр, – воскликнула я.

– И в будущем больше не высовывайся и делай лишь то, что тебе говорят. Пока ты не представляешь угрозы для Программы, мои уста – на замке. – Он сделал еще один шажок ко мне. – Но помни, что, как только я сочту иначе, ты из игры выбываешь. Доступно объясняю?

Непроизвольно сглотнув, я кивнула, про себя же теперь пожалела, что «Милтаун» сегодня оставила дома.

* * *

Ходили слухи, что если бы Паркер своевременно не лег на операцию по удалению костных шпор, то с большой долей вероятности оказался бы вскоре полностью парализованным на всю жизнь, что делало всю преподнесенную им мне историю «Я вовсю донельзя забочусь о Программе» полнейшей чушью. Хотя стоит ли верить слухам? Так, например, один из них на полном серьезе утверждал, что Паркеру в голову вживили зонды инопланетяне, и в ходе предстоящей хирургической операции их из него извлекут.

Утреннее собрание персонала в понедельник началось с того, что Клемонс, как обычно, заполнил часть комнаты поблизости с председательским столом облаками сигарного дыма, а затем из-под зловонных облаков послышалось:

– Итак. Во-первых, сообщаю всем вам, что полковник Паркер прекрасно перенес операцию. Никаких осложнений не наличествует, и мы, как я искренне надеюсь, увидим его среди нас приблизительно через месяц.

Признаюсь, я испытала огромное облегчение от того, что Паркера поблизости не будет месяц. Целый месяц! Еще один месяц, что отдалит меня от моего последнего посещения врача, и, возможно, даже если Паркер кому-нибудь и расскажет потом о «Милтауне», то это не явится для меня реальной проблемой. Хотя, душой кривить не стану, некоторое количество таблеток я все же на крайний случай приберегла, но прознать об этом вряд ли кому удастся.

– Как? Ему сделали операцию? – Лебуржуа удивленно подняла брови. – Так у нас же групповое занятие с ним завтра.

Клемонс, попыхивая сигарой, кивнул.

– Понимаю. Вам прежде о проблемах Паркера со здоровьем было невдомек, но, видите ли, он до последнего тянул. Надеялся на лучшее. Не хотел никого подвести. В общем, он – член нашей команды. И человек воистину душевный.

Я от такой трактовки произошедшего невольно закатила глаза.

– А кто его заменит? – Бетти, журналистка до мозга костей, всем телом подалась через стол вперед. – В лунной миссии, я имею в виду?

– Его тенью и преданным соратником всегда и всюду был Малуф, так что он, судя по всему, Паркера в лунной миссии и заменит. – Клемонс подтянул к себе листочки с повесткой текущего дня. – Итак, у нас наличествует ощутимое расхождение с ранее утвержденным графиком… Придется снять Малуфа со следующего полета на «Лунетту», поскольку ему ныне предстоит сосредоточиться на подготовке к лунной миссии. Бенкоски и Терразас – уже на околоземной станции, но им, судя по всему, в ближайшее время потребуется дополнительная рабочая сила.

Клемонс надолго замолчал, будто в рассеянности перебирая листки перед собой.

Конечно же. На орбитальной станции нехватка рабочей силы, но женщины в эту категорию, по мнению начальства, никак не вписываются.

– Теперь проясню, что предпринимаемые изменения не являются пиар-акцией, и они даже наималейшего отношения к слушаниям в комитете ООН не имеют, – вновь заговорил Клемонс. – Мы уже давно планировали расширить Программу, а сейчас случилось так, что ключевая фигура Проекта – полковник Паркер – на время выбыл из строя, и сие событие слегка ускорило приведение в жизнь давно уже намеченного.

Конечно, так оно и было. Кто бы сомневался!

Я взглянула на Николь. Оказалось, что рот ее искривила недовольная гримаса.

– Между тем… Полагаю, подоспело самое время отправить в космос одну из наших дам – кандидаток в астронавты.

Сабиха резко продвинула свой стул вперед и принялась неистово сверлить Клемонса глазами. Над ее головой будто возник пузырь, в котором, как у героя комикса, явственно были начертаны ее мысли: «Я. Пусть это буду я. Пожалуйста, пусть это буду я!»

Несомненно, узреть подобный пузырь можно было сейчас и над головой каждой из нас.

Я сидела спокойно, сложив руки на коленях, как учила меня мать, хотя под рубашкой сердце мое грозилось выпрыгнуть наружу и неистово, хотя и слышно лишь мне одной, вопило: «Выбери меня. Выбери…»

– Предложение Паркера, и я с его мнением полностью согласен, состоит в том, что послать в космос следует Хасиру Пас-Вивейрос. – Клемонс опустил сигару. – Поздравляю Хасиру.

Утренние собрания были обычно тихими, поскольку на повестке неизменно стояли лишь текущие, сугубо профессиональные вопросы, а тут вдруг такое!..

Наконец-то! Женщина наконец-то отправится в космос. И даже мужчины – участники сегодняшнего утреннего сборища были явно рады успеху Хасиры. Я поздравила ее широкой улыбкой. Настолько широкой, что у меня даже заныли мышцы лица.

И я действительно от всей души была за нее рада. Хасира была настоящим пилотом и воистину заслужила право отправиться в космос, и именно она-то и станет первой женщиной, побывавшей там.

Но мне… Меня все ж обуревали весьма противоречивые эмоции.

Разумеется, я была несказанно довольна тем, что ни Бетти, ни Виолетта, которые участвовали в Проекте