что вы возобновите там подготовку к предстоящим миссиям. – Клемонс глянул на листок со своими записями. – Малуф, ты отменно справился с проблемой люка, но тем не менее возникшая во время той миссии сложность с оборудованием вынудила меня совершить некоторые переназначения. Итак, теперь ты не КМ первой лунной миссии, а КМ второй.

Я вздрогнула, брови же Паркера поползли вверх, и он, хоть голову ему и удерживал жесткий шейный бандаж, все же невольно всем корпусом подался вперед и растерянно произнес:

– Сэр. Я буду готов к полетам не ранее чем через год.

– О тебе и речи не идет. – Клемонс небрежно помахал перед ним дымящейся сигарой. – Новый КМ первой лунной миссии – Йорк.

На меня накатило головокружение, и причиной тому, очевидно, было то, что Земля на широте, где я сейчас пребывала, вследствие своего вращения вокруг собственной оси перемещалась с линейной скоростью почти в тысячу миль в час, и эту-то самую скорость я внезапно и ощутила.

Я потрясла головой, оторопело пытаясь прояснить мысли в ней. КМ. Командир модуля! Командир модуля первой лунной экспедиции!!!

Мне предстояло из просто вычислительницы превратиться в пилота, который будет управлять модулем, вращающимся вокруг Луны, когда спускаемый аппарат с двумя моими коллегами-астронавтами отправится к его поверхности.

Кто-то произнес мое имя. Произнес даже не один человек. Николь сжала меня в объятиях, а сзади меня обнял подошедший Малуф. Сказал что-то хорошее. Одобряющее. Не припомню уж, что именно.

Паркер рядом положил ладони на стол и заявил:

– У меня вопрос.

Нет. Нет – я ничего не сказала. Я лишь сжала руки в кулаки, да так сильно, что ногти впились мне в ладони, и заставила себя дышать ровно, хотя желудок мой и скрутило в столь тугой комок, что мне стало отчаянно больно.

3,1415…

– Продолжай, – предложил Клемонс.

– Почему именно Йорк?

– Мне стало совершенно ясно, что поскольку окололунный модуль будет на продолжительное время находиться вне контакта с Землей каждый раз, когда окажется за Луной, то миссия туда не увенчается успехом без вычислительницы на борту. – Клемонс протянул мне лист бумаги. – Вот список вычислительниц, работающих на МАК. Просмотрите его и сообщите мне, кто из них, по вашему мнению, может в кратчайшие сроки быть обучен на космического пилота.

Список мне был не нужен – я и без него знала, чьи имена там обнаружу, но я все же взяла его и немедля выпалила:

– Хелен Лю! Она – уже искуснейший пилот, и у нее имеется значительный опыт полетов на реактивных самолетах. Над остальными кандидатками я в самое ближайшее время поработаю.

– Постараюсь, если не будет возражений, помочь Йорк в ее нелегком выборе. – Паркер самым искреннейшим образом улыбнулся.

Постарается помочь? Помочь мне?

А нужна ли мне его помощь?

– Важно, разумеется, подумать и о темпераменте кандидата в КМ, – продолжил меж тем Паркер. – Йорк обладает отменным опытом вычислителя, и я считаю ее великолепнейшим пилотом, но космос… Космос все же – совсем иная ипостась, и доктор Йорк там прежде не бывала. Справится ли она и там?

Его слова звучали вполне разумно. Он даже вставил меж вопросов своих комплимент, но я, разумеется, осознавала, что он использует свою вроде бы самую искреннюю улыбку в качестве оружия, и обращено то оружие, несомненно, непосредственно против меня лично.

Бумага с именами вычислительниц задрожала в моей руке.

– Ладно, ладно. – Клемонс несколько раз кряду кивнул. – И не беспокойся, друг мой, не беспокойся. Твое место в Программе остается за тобой, и я еще использую тебя в качестве командира в предстоящих миссиях.

– Полагаю, что, поскольку все без исключения вычислительницы – женщины, возможно, нам следует воспользоваться присутствием здесь значительного количества этих дам и обсудить, какие качества мы ищем в кандидатках на роль первых астронавток. – Паркер поднял руку. – Но не хочу все же вмешиваться в повестку дня в свой первый день возвращения, хотя, понимаешь ли, мне просто не терпится уже на полную вернуться к работе.

Я с трудом поборола свои страхи и включилась в разговор.

– Отличная идея, Паркер. Предлагаю нам с тобой составить первоначальный список, а затем мы представим его директору, и он уж после размышлений в свое время обнародует его на очередном собрании.

– Полностью согласен, – последовала очередная фальшивая ухмылка Паркера. – И начать, на мой взгляд, следует с самого элементарного. Как то, например, кандидатки должны быть эмоционально стабильны, и черной меткой для них, очевидно, стало бы, скажем, систематическое принятие «Милтауна». Какой именно транквилизатор принимаешь ты, доктор Йорк? – вдруг вопросил меня он.

Я смолчала.

1, 3, 5, 7, 9, 11…

Николь рассмеялась делано наивным смехом.

– Не городи чепухи. Такой подход дисквалифицирует половину населения Соединенных Штатов.

О нет, Николь, не надо. Не жертвуй собственным шансом оказаться в космосе…

…13, 17, 23…

Мне невообразимым образом удалось издать смешок под стать смеху Николь.

– И то верно, – согласилась я. – К примеру, я действительно прежде принимала «Милтаун».

– Так ты от него отказалась? – Улыбка Паркера была будто бы даже небрежной – такой же, с какой обычными шутками обмениваются коллеги во время обеденного перерыва, но я, разумеется, видела несомненную угрозу, скрытую за ней. – Если отказалась, то будь посему, но все ж…

– Давным-давно отказалась.

Брови Паркера поползли вверх.

– Это то-о. Это то… Это повлияло на время твоей реакции во время проведения тестов?

Малуф фыркнул.

– Если мы видели Йорк, только когда она была заторможена, то страшно даже представить себе, на что она способна, мысли она на полную катушку.

Сидевший рядом с ним Клири кивнул.

– Она рассчитала траекторию в уме менее чем за десять минут, а затем лишь начертала цифры на бумаге, и сделала она это только для безопасности, только ради того, чтобы случайно не оговориться, диктуя результаты своих вычислений. – Он поднял руки и покачал головой. – В жизни прежде ничего подобного не видел.

Облаченный в шейный бандаж Паркер кивнуть, разумеется, не смог и оттого в очередной раз наклонился вперед в своем кресле и, с серьезным видом пожав плечами, промолвил:

– И слава богу, что в данном конкретном случае так все и вышло. Я просто беспокоился о том, что случится, если она в космосе окажется в состоянии стресса и не сможет своевременно добраться до «Милтауна».

Я все пыталась найти подходящие слова, да только язык мой сам собой оказался прикушенным – будто хотел сам тем самым доказать, что оппонент мой – прав.

А потом горло прочистил Бенкоски и, сложив пальцы домиком, холодно оглядел Паркера.

– Смотри. Нам всем известно, что ты ее недолюбливаешь. И мы все