Она вконец запуталась и требовательно дернула его за рукав:

— Расскажи мне про Мусю.

Череп молчал. Было слышно, как на кухне скребется мышь.

— Короче поехали к одной девушке. — начал он. — К Лере.

— В особняк на Каменный остров?

— Нет. Там клуб. Лера живет в высотке в новом районе. Она помощница этого профессора…

Коша усмехнулась. Череп докатился — даже не заметил, что она знает про особняк. Черт! Даже не подумал поинтересоваться — откуда.

— А зачем вы к ней поехали?

— Так по приколу. У нее был день рожденья. Э… Кстати! Откуда ты знаешь?

— Что? — Коша подняла брови. — А Лера — это кто?

— Лера — это… Короче, она довольно близко знакома с этим Легином.

— С кем?

— С профессором. Его фамилия Легион! Ну ты будешь слушать? — Череп покрылся испариной.

— Да! Прости!

— Я должен был приехать. Она приглашала меня. Там мы еще закинулись. У них классная квартира на последнем этаже. Мы все стояли на крыше. Красиво. Был ветер очень классный. Все девять лун взошли в тот день.

— Каких девять лун? — Коша уставилась на Черепа в упор. — Ты где? Окстись, зая! На Земле одна Луна…

— Да нет! Их девять! Просто обычно видно одну. Но на самом деле их девять! Так вот! Нас очень сильно разогнало. Никто не видел, как она прыгнула. Мы не успели ее схватить. Хотя знаешь, может она просто ушла…

Череп задумчиво погрузился в лабиринты прожженых мозгов.

Коша разозлилась, но убить было некого. Она вскочила, сделала несколько кругов по комнате. Долбанула по стене, заорала от боли, и запрыгала на одной ноге.

— Блин! Череп! Куда она ушла? Куда она могла уйти, ты долбанулся наверно от этого дерьма, которое жрешь тоннами! Это херовые марки, если люди от них с крыши кидаются.

Череп сел на стул и свесил плечи. Когда он поднял на Кошу жалобные загнанные глаза, она поняла, что злиться на него грех. Грех — обижать юродивого, он не в ответе, он — как ребенок.

Череп прошептал, косясь на окно:

— Я сам начинаю так думать. Но пока не могу решить. Мне самому кажется иногда, что я выгораю…

— Зачем это тебе?

Коша погладила его по лысой башке, почувствовав под кожей странную пустоту.

— Это не так просто. От него просто так не избавиться, когда хочешь от него отвязаться, он начинает сниться и устраивает такой кошмар, что просто мрак. По какому-то тоннелю часами водит. Потом у него способность ужасная есть — он страх включает или ужас или еще тошноту. Сидишь и тебя волнами колбасит. Хочу пойти в церковь. Мне кажется этот профессор — Дьявол.

Коше сразу стало не по себе, но злость была сильнее страха.

— Я не знаю, Дьявол он или просто козел, но это все хрень. Вот что я тебе скажу. И церковь тебе не поможет, если сам мудак.

Побледневший Череп покрылся испариной и, озираясь, пробормотал:

— Но он дико умный! Как он узнает, какая музыка будет в новой марке, я не представляю. И знаешь, он, по-моему, через эти марки к мозгам подключается. Каждый шаг видит и все слышит. Он даже сейчас нас подслушивает. Я тебе говорю и боюсь.

— А ты лично-то видел его?

Череп закивал:

— Конечно! Видел-видел!

— И руками трогал?

— Нет. Руками нет. Он говорил со мной. Он иногда прямо тут появляется.

— Лучше бы ты водку пил, если такой мудак! — плюнула Коша. — Так и я его видела. Это полная шняга. Вот если бы ты его потрогал! Тогда бы не гнал такую пургу.

Череп вытер лоб дрожащей рукой:

— Я хочу уехать в другой город.

Коша посмотрела на него далеким отстраненным взглядом и неожиданно для себя произнесла:

— Ты не уедешь… Ты умрешь…

Череп заслезился, уронил голову и сквозь всхлипы пробормотал:

— Да… наверно. Я чувствую, как у меня внутри все замерзает. Вот. Потрогай мои руки…

Он протянул Коше иссушенную слабую плеть. Едва рука коснулась Кошиных пальцев, под кожей пробежал судорожный холод.

— Да, Череп! Похоже тебе — звездец…

Коша затушила бычок и поднялась:

— Я не смогу тебе помочь. Если я возьмусь — ты утащишь меня за собой… К тому же у меня самой что-то не очень хорошо с чайником. Прощай! Если выкрутишься — увидимся.

Коша решительно захлопнула за собой дверь.

На лестнице вспомнила, что забыла флейту, но возвращаться не стала.

Чувствовала, что не надо.

(Коша)

Ее несло стремительными шагами.

Она все злобствовала на Черепа за его бездарно потраченную жизнь. Похоже для нее стало вырисовываться, зачем все-таки надо жить. Она еще точно не могла сформулировать это, но уже знала — смысл есть. Что-то внутри нее начало твердеть и оформляться в некую спокойную уверенность и даже готовность спокойно умереть ради этой уверенности.

Очнулась она от того, что кто-то шел за спиной.

Она знала кто, поэтому не хотела оглянуться. Коша вспомнила сладкий сон, в котором они были с Легионом на берегу около Сфинксов и разозлилась еще больше. Она задумала хитрый ход — ломанулась вперед через дорогу, наперерез потоку машин, надеясь, что тот, кто бежит следом, попадет под какую-нибудь машину, если погонится за ней. Коша была почти уверенна, что он погонится — так ощутима была нить, связывающая ее с этим человеком. Человеком? Почти на другом берегу дороги она проскочила перед чумазым жигулем, так, что если кто-то бежал бы следом, то у него не было бы выхода — либо под жигуль, либо под автобус за спиной. Жигуль чиркнул Кошу по заднице. Она свалилась на грязный соленый снег. Что-то встряхнулось в голове и зазвенело тонкими стеклянными бусинками, больно укалывая в череп под макушкой.

Вдруг стало лень вставать. Оказалось, что снизу из-под колес машины мир выглядит совсем другим. Оказывается, что мир, который виден, когда стоишь на ногах и мир, который виден из под ног совсем разные. Лежа, она огляделась. Вокруг собиралась толпа. Но Коша смотрела, словно из-за стекла, неторопливо соображая, как жить дальше.

Кто-то попробовал поднять пострадавшую из снежной жижи, но она не отреагировала, напоминая вялую тряпичную куклу.

Сквозь ноги толпящихся людей Коша увидела преследователя на той стороне улицы. Глаза ее несколько оживились. Статный пожилой мужчина без всякого выражения отряхивал перчаткой черное пальто. Приехала скорая, Кошу увезли в травматологию и довольно быстро выперли оттуда. Хотели отправить в дурку, но она отболталась. Сказала, что с бодуна. В дурку! Любят в Питере в дурку отправлять.