– Слушай деда, он умный, – сказал Карел.

Я смотрел на ухмыляющегося рептилоида. Потом спросил:

– Сговорились? Двое на одного?

– Думаешь, я не прав? – поинтересовался дед.

– Прав, наверное, – неохотно признал я. – Ты умнее, дед. Гордись.

– Ничего, Петя, я ведь и постарше тебя буду.

Дед тоненько хихикнул, как всегда, если шутка была понятна лишь ему.

– Тогда скажи, что мы будем делать? Поддерживать геометров? Сражаться за Конклав? А?

– Как ты представляешь себе поиск Тени? – спросил дед, помолчав.

– В корабле геометров есть какие-то маршрутные карты. Ведь он шел из Ядра Галактики самостоятельно. Я просто сяду в корабль и…

– Мы сядем в корабль. Все вместе. Ты, я… мы с Карелом. Данилов, Маша…

– Не выйдет, – с удовольствием сказал я. – Эти кораблики рассчитаны на одного. Максимум – на двоих, но это уже для коротких полетов.

– Ты помнишь, при каких обстоятельствах алари захватили разведчика геометров?

– Что?

– Он пытался взять на абордаж истребитель алари. Пристыковаться и утащить с собой. Видимо, операция достаточно отработана. Мы можем соединить корабль геометров с нашим «Волхвом»…

Я засмеялся:

– Дед, ты серьезно? К Ядру Галактики – в челноке с жидкостным ракетным двигателем?

– Почему бы и нет?

А собственно говоря, почему? Я замолчал. Старый шаттл будет служить просто дополнительной кабиной. Вполне возможно, что мощности разведчика хватит и для полета вместе с челноком.

– Кстати, там уже не жидкостные двигатели, – добавил дед. – Алари сменили их на свои плазменные.

– Вот так просто взяли – и сменили?

– Да.

Я хотел было высказаться о центровке, аэродинамике, термоизоляции, системах управления – которые никак, ну никак не рассчитаны на чужую технологию! Потом посмотрел на ухмыляющуюся морду рептилоида и промолчал.

Дикарь, которому заменили на луке привычную тетиву из вымоченных кишок на синтетическую нить, может усомниться: будет ли теперь лук стрелять? Но мне, наверное, не стоит ему уподобляться.

– Алари не боятся? Это ведь нарушение законов…

– Снявши голову… – обронил дед. – Ну, Петя? Я готов согласиться с тобой. Употребить то малое время, что нам отпущено, не на бюрократическое безумие, не на споры с идиотами из правительств, а на полет к Ядру. Быть может, нам и улыбнется удача. Мы встретим Тень… высоких, белокурых, благообразных гуманоидов, которые научат нас добру и пониманию. И геометры станут терпимее, а Сильные устыдятся и попросятся в Слабые, Земля превратится в цветущий сад… Ну? Отправимся за чудом, Петя. Но – вместе.

– Ты веришь в успех? – спросил я.

Рептилоид покачал головой.

– Тогда почему соглашаешься? Мы ведь можем совместить оба предложения. Я полечу к Ядру, а вы с Даниловым и Машей вернетесь на Землю.

Дед молчал. И счетчик не вмешивался.

– Ты… ты всего лишь хочешь попасть туда? – прозревая, спросил я. – Дед! Ты хочешь увидеть чужой мир?

– Да!

Насколько речевой аппарат рептилоида мог передать гнев, настолько дед этим воспользовался.

– Неужели ты не понимаешь? – рявкнул он. – Пускай я всегда был дураком и фанатиком, но честным дураком и романтичным фанатиком! Я всех космонавтов до начала эпохи джампа знаю по именам! Я ревел, когда наш марсианский зонд рухнул в океан… а тебе и название его ничего не скажет. Когда американский лунный поселок выгорел дотла, я первый раз в жизни напился с горя! Я хотел для человечества звездного будущего. Оно наступило – но не такое, как думалось. Но если рушится большая мечта – всегда остается место маленькой. Личной! Может быть, лишь через такие маленькие мечты и возможно свершить что-то большое, а? Да, я хочу увидеть небо, пылающее от звезд! Попасть в центр Галактики! Ступить на планету, где людей никогда не было и не должно было оказаться в ближайшее тысячелетие! И может быть – сделать что-то для человечества. Если это вообще возможно…

Он замолчал, не переводя дыхание – тело рептилоида в этом, похоже, не нуждалось, – а собираясь с мыслями.

– Я понимал, что могу сдохнуть еще при старте с Земли, – тихо сказал он. – Ну и что? Хоть тушкой, хоть чучелом, только в небо…

– Деда…

– Скажи, что я не прав, – произнес дед. – Знаешь, я соглашусь. В конце концов, ты лучше, чем я. Таким уж воспитан.

– Ты прав.

Рептилоид посмотрел на меня бледно-голубыми глазами.

– Знаешь, дед, вот геометры, – продолжал я, – они не умеют хотеть чего-то себе лично. Почти не умеют. Может быть, это и есть главный недостаток, когда забываешь о себе?

– Эгоизм как залог процветания цивилизации? – Дед на мое одобрение не отреагировал. – Нет, Петр, не надо подводить идейный базис под мое желание отправиться с тобой. Невозможно сейчас решить, что правильнее. Но побывать в Ядре – слишком большое искушение.

Не знаю, может, дед и был прав, что оборвал мои философствования. Только я действительно сомневаюсь в нормальности людей, которые ничего не хотят для себя лично. Ничего – ни власти, ни денег, ни бунгало на Мальдивских островах, ни неба, в котором миллион звезд, ни сладкой дрожи, которой пронзает тело джамп.

Если человеку нечего терять, он никогда не поймет другого. На этом уже многие попадались – от земных политиков до Наставников геометров. И мир, в котором все заботятся лишь о других, был бы большой муравьиной кучей. Впрочем, это уже не ко мне, это скорее ко Льву Толстому с его нравоучительными писаниями. Или лучше к Софье Андреевне с ее воспоминаниями о великом муже и его поведении в быту.

– Хорошо, дед, – сказал я. – Давай поддадимся искушению.

– Только надо будет спросить, что об этом думает командующий алари. У его авантюризма тоже есть свои пределы.

Умеет дед остужать энтузиазм.

Данилова я нашел в одном из ангаров флагмана. Точнее, не сам нашел, меня отвел туда вызвавшийся помочь алари.

Теперь, вспоминая свой побег, я понимал, что весь он, от начала до конца, был подстроен. Никогда бы мне не пройти этими перепутанными, полутемными, лишенными всякой привычной логики коридорами. Надо быть крысой или хотя бы иметь их в предках, как алари, чтобы ориентироваться тут.

А меня просто вели, оставляя один-единственный путь и создавая иллюзию свободы. Какая странная вещь – эта иллюзия была куда более правдоподобна и симпатична, чем настоящая, лишь чуть-чуть искаженная свобода в мире геометров…

Данилов обихаживал «Волхва». Выглядело это, как всегда, нелепо. Крошечный человечек рядом с тушей шаттла, придирчиво осматривающий кортризоновые плитки обшивки, заглядывающий в сопла и похлопывающий по плоскостям. Глупо ведь, верно? «Волхв» – не автомашина, а Данилов – не шофер, чтобы ухитриться заметить неисправность.