своим нутром почувствовал ее животный страх по отношению лично ко мне. Значит, про художества Катрана она наслышана и настроена весьма серьезно, и не списывает все известные факты на байки и фантазии охотников, каторжников и яренских полицейских.

– Аристарх Петрович, что-то мне говорит, что сейчас вы не получите ответы. А судя по имеющейся у вас информации о гибели настоящей Кулагиной, вы получили ответ на ваш запрос.

– Именно так, господин полковник.

– Понятно. Вы ж по службе, наверно, встречались с такими фанатиками…

– Было дело.

– Давайте допрос отложим на полчаса. Думаю, она нам все расскажет.

Девушка, отвернулась, но при этом очень внимательно нас слушала, и после моей фразы, произнесенной тихим голосом, в котором практически не было эмоций, она разразилась ругательствами.

– Пытать будешь! Не получится, все равно ничего не скажу!

Я подошел к ней, опустился на корточки и опять спокойно заговорил:

– Тебе страшно, очень страшно. Только недавно вы хладнокровно зарезали людей, что вас приютили, пытали яренского полицейского, и тут все так поменялось.

Я сделал многозначительную паузу.

– Ты все расскажешь, и даже больше того, вспомнишь то, чего точно уже не помнишь. Ты расскажешь, когда у тебя пошли первые месячные, расскажешь, кто и когда тебя сделал женщиной, и кто и когда подписал на эту работу. ТЫ ВСЁ РАССКАЖЕШЬ!

Последнее предложение я проговорил медленно, тщательно выговаривая каждое слово. Она испугалась, это было по глазам видно, но вот внешне осталась неприступной и спокойной, и попыталась фыркнуть в ответ:

– Я не боюсь пыток…

– А тебя никто пытать не будет, сама все расскажешь, а потом будешь до конца своей короткой жизни трястись в ужасе в ожидании мести от своих же, за предательство.

Она опять фыркнула и отвернулась, посчитав ниже своего достоинства отвечать на пустые угрозы.

Отойдя в сторону, я присоединился к высокопоставленным особам, которые с интересом ожидали от меня дальнейших действий. И тут взгляд остановился на втором задержанном, который после перевязки Макаром простреленного плеча, все так же сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к бочке. Я сделал пару шагов, присел перед ним и, уже почти уверенный в результате, приложил указательный и безымянный пальцы к его шее, пытаясь нащупать пульс. Нет, нету, да и весь вид говорит о том, что это чистый «двухсотый». Видимо, я из ПП-2000 его хорошо приложил. И тут сразу в голове пошли мысли, просчитывая ситуацию и формируя предварительный план очередной оперативной комбинации.

Ротмистр, стоящий рядом, тоже все понявший, только спросил:

– Готов?

– Да, уже остывает.

Поднявшись на ноги, снова подошел к высокопоставленным наблюдателям.

– Ваше превосходительство, – обратился к полицмейстеру, – сколько человек видело, что эта лже-Кулагина осталась жива?

Они с интересом смотрели на меня, уже догадываясь, куда я клоню. И я, не дождавшись его ответа, продолжил за него:

– Двое моих людей, ротмистр Ковальский, мы с вами и трое ваших доверенных полицейских, правильно?

– Так и есть, господин полковник, – сразу отреагировал полицмейстер, прекрасно понимая, в чем дело. – Хотите пока скрыть, что эту девку взяли живьем?

– Да. Часового взяли до перестрелки. В подвале было только ограниченное количество людей. Так что на вас, ваше превосходительство, обеспечить, чтоб сюда никто не входил минимум два часа, и соответствующим образом проинструктировать ваших подчиненных.

– Это не трудно. Но вы собираетесь пытать?.. – спросил с легким напряжением в голосе.

«Точно ведь чистоплюй», – подумал про себя.

– Пытки процесс длительный и не всегда удачный. Тем более у нас совсем нет времени. Думаю, город и так на ушах стоит. В полевых условиях, после горячки боя, еще что-то можно себе позволить, но здесь не тот случай. Да и эта особа, возможно, в будущем нам еще понадобится в целом и здоровом виде.

– Тогда как?

Я, отстегнув крепление баллистического шлема, снял его с головы и стянул балаклаву, коротко ответил:

– Скоро увидите. И я бы очень хотел, чтоб и вы, князь, – наконец-то обратился прямо к князю Таранскому, который все это время оставался только наблюдателем, – присутствовали, и господин полицмейстер, ну и конечно Аристарх Петрович, как представитель руководства.

– Ну, если не будет нарушаться закон, то я не против, – с готовностью ответил полицмейстер.

– Тогда, ваше превосходительство, пусть наверху все идет установленным порядком. Осмотр трупов, составление соответствующих документов, вывоз тел. Это ж процесс не быстрый, как раз и у нас будет время пообщаться с неунывающей госпожой польской патриоткой.

На что лже-Кулагина, внимательно слушавшая наш разговор, только фыркнула.

Прошло еще минут двадцать. Антоху, несмотря на его возражения, отправили к Трояновой, Макар ловко достал дрон и, спрятав его в мешке, принес в подвал. Трупы бандитов, застреленных в подвале, были подняты наверх и уже осматривались криминалистом, вход в подвал, стоя прямо на лестнице, контролировал лично Прокоп. В дом, после сообщения об убийстве хозяев и перестрелке с налетчиками, набежало множество людей, которые гулко топали по деревянным полам, что-то писали, переговаривались, обсуждали, спорили. Но для нас это был только внешний звуковой фон, который уже никак не отвлекал от очень важного дела – допроса преступницы.

Она, как совсем недавно Антоха, так же сидела на том же самом стуле, с четко зафиксированными руками и ногами. Рот ей тоже пока закрыли кляпом. Макар, прекрасно знавший, что я сейчас буду делать, быстро зажал ей правую руку, разрезал рукав, давая доступ к венам. Она дергалась и пыталась вырваться, но тут сила была не на ее стороне. Привычные манипуляции, и третий шприц с сывороткой правды был использован. Все присутствующие в этой комнате с интересом и напряжением наблюдали за моими манипуляциями, правда ротмистр должен был контролировать столичного полицейского, Аристарха Петровича, потому что относительно него у меня были подозрения, и я собирался о нем лично порасспрашивать лже-Кулагину.

Прошло несколько томительных минут, пока препарат не начал действовать, и, освободив ее от кляпа, я начал задавать вопросы. Естественно, все писалось на видеокамеру, и потом будет составлен секретный протокол допроса, но сейчас меня интересовали ответы.

По мере получения информации я четко ощущал, как в комнате все больше и больше нарастает напряжение. Тут такое вылезло наружу, что в столице полетят и шапки, и головы.

– …Командир группы, Аристарх Петрович, ваш человек?

– Не-е-е-е-т, – с пьяной улыбкой на лице, растягивая слова, отвечала задержанная.

– Ваша задача уточнение личности Катрана?

– Да-а-а-а.

– Почему?

– Он-н-н-н порушил планы в Яренске, вожди там много потеряли…

– Вас должен был кто-то контролировать здесь в Мценске. Это кто-то из местных, кто был с вами?

– Нет, местные идиоты, особенно этот куафер. Все пытался дискутировать на народной свободе.

– Хорошо. Кто контролер? Он приехал позже?

– Нет.

Я быстро прокачал ситуацию. Контролер должен был приехать в Мценск, но за ней приехали только двое боевиков, но это так, «мясо», не более того.

– Он был из группы Аристарха Петровича?

– Да-а-а-а-а, но кто, я не знаю.

– Он сообщил, что в группу включают Кулагину?

– Да. Мы ее успели перехватить.

– Кто это?

– Я не знаю-ю-ю-ю-ю. Он