Благодаря вниманию Карла Великого папы обогатились, им наносились визиты, их расположения искали, к ним проявляли огромное уважение, но у всего этого имелся свой ценник. Почитание императором папской власти являлось неподдельным, но он в равной степени был убежден, как мы уже видели, в том, что у него есть своя собственная «горячая линия» со Всемогущим. Не будучи простым вассалом святого Петра, император без колебаний использовал папскую власть в своих собственных целях, как мы уже видели при подготовке к своей коронации – проявлению Божьей воли. И Карл Великий не боялся расходиться во взглядах с папой римским даже по вопросам вероучения. Прекрасный пример тому – Франкфуртский церковный собор, на котором Карл Великий велел своим церковнослужителям заявить в лицо папе (по крайней мере, его легатам), что принятое папой Адрианом новое константинопольское иконоборческое учение ошибочно. Второй, менее яркий, пример дает нам знаменитая оговорка filioque – добавление к тому, что обычно называют никейской верой, но на самом деле является верой Константинопольского собора 381 г. Она гласит, что Святой Дух происходит от «Отца и Сына вместе» (filioque означает «и Сына»), а не от одного Отца. Восточное ортодоксальное сообщество так и не приняло это добавление, которое является камнем преткновения в межрелигиозных дискуссиях. И сама фраза, и подчеркивающее ее учение появились в раннесредневековой Западной Европе, а в конце 790-х гг. Карл Великий и его духовенство официально приняли эту фразу в качестве положения своей веры и распространили ее применение по всей империи. Затем он начал выкручивать руки папе Льву. Оказавшись между молотом и наковальней, потому что он прекрасно понимал, какую бурю эта фраза вызовет в восточно-христианском мире, который сильно сопротивлялся любым изменениям формулировок традиционной веры, Лев в конечном итоге согласился, что базовое учение является ортодоксальным, но настаивал на том, что лучше не наводить путаницу в вере, пытаясь отгораживаться от потенциальных проблем с Константинополем. И только в 1014 г. эта оговорка filioque была официально принята в Риме, но нет сомнений в том, что Карл Великий считал себя в абсолютном праве иметь свое собственное мнение даже при решении подобных вопросов[281].

И как таковой он может прочно занять свое место в традиции, которая распространилась на большую часть половины тысячелетия. Начиная со времен Константина ответственность даже за определение правильной доктрины стала частью обязанностей христианского правителя, и отношение Карла Великого к Риму являлось не более чем их прямым продолжением. Действительно, было бы просто пробежать глазами тот же самый список, который мы уже использовали, и прийти к неизбежному выводу, что Карл Великий стал, без сомнения, главой церкви в своих владениях. Он назначал всех верховных церковнослужителей, созывал главные церковные соборы, давал санкции и на большинство остальных, и от его имени составлялись указания по практической стороне церковного и мирского благочестия.

Но хотя все это достоверно, но немного скучно, и мы рискуем пропустить гораздо более важный момент в эпохе Каролингов. Разумеется, Карл Великий являлся главой церкви (а за ним и Людовик Благочестивый) и де-факто, и де-юре, подобно их предшественникам – императорам Римской империи. И большинству церковнослужителей и в голову не пришло бы, что глава Папской республики apostolicus, которым они его признавали, может стремиться к чему-то отдаленно напоминающему всеобъемлющую религиозную власть, обладать которой было Богом дано королю-императору. Это объяснимо, но под руководством Карла Великого происходило нечто гораздо более интересное. Сам размер его империи и экономические ресурсы, имевшиеся в его распоряжении, соединились с коллективными честолюбивыми устремлениями, проявленными и им, и его верховными церковнослужителями с целью начать необычный проект христианских реформ, призванный преобразить всю западную церковь.

Его принципы изложены в самой полной форме во введении к Admonitio Generalis («Общему наставлению»), вышедшему в Ахене 23 марта 789 г.:

«Как необходимо не только воздавать нескончаемую благодарность Его доброте всем сердцем и голосом, но также и посвящать себя Его хвале нескончаемым потоком добрых дел, чтобы Он, Который даровал такие великие почести нашему королевству, мог всегда хранить нас и его благодаря Его защите – поэтому мы просим вашей прозорливости, о пастыри церквей Христовых и вожди его паствы и ярчайшие светила мира, чтобы вы с неусыпной заботой и усердными увещеваниями стремились привести народ Божий на пастбища вечной жизни, а заблудшую овцу – вернуть назад за стены церковной крепости благодаря доброму примеру и наставлению, чтобы волк, который поджидает свою жертву, не нашел кого-то, преступившего директивы и каноны или нарушившего учение отцов Вселенских соборов – да сгинет сама мысль об этом! – и не пожрал его».

Бог дал Карлу Великому беспрецедентные победы, чтобы христианская цивилизация могла восторжествовать в мире. И чтобы и дальше заслуживать Его поддержку, король (каким он еще был в 789 г.) обязан сделать так, чтобы это случилось. Этот необыкновенный текст охватывает в общей сложности восемьдесят две статьи, которые варьируют от общих мыслей о целомудренной жизни до чрезвычайно специфических мыслей о том, как следует проводить церковные службы, а также – о важности использования надежных гирь и мер и о справедливом суде. Для Карла Великого и его главных советников – светских и церковных – нет никакого различия между церковью и государством, мирским и священным. Империя Карла Великого была создана для исполнения воли Божьей не только в отношении религии, но и всех остальных сфер жизни. Такое представление полностью соответствует древнеримской имперской идеологии, оно поистине не более чем ее главное последствие, высказанное вслух; но это утверждение есть результат чрезвычайно тщательного исследования этого вопроса. Этот принцип последовательно сохранялся на протяжении всего правления и повторно возник – ненадолго – в общей характеристике цели Карла Великого в 812 г., составленной одним из ведущих церковников-мыслителей при его дворе:

«Ведь для него всегда дорого, чтобы епископы упражнялись в поиске Священных Писаний и разумного и здравого вероучения, каждый церковник – в дисциплине, философы – в знании божественных и человеческих вещей, монахи – в религии, все вообще – в безгрешности, примасы – в наставлениях, судьи – в справедливости, солдаты – в поражении цели, прелаты – в смирении, подданные – в повиновении, все вообще – в благоразумии, справедливости, стойкости, умеренности и согласии».

Судьи судят, солдаты поражают цели, а епископы изучают писания: обо всем можно сказать на одном дыхании. Программа Каролингов таким же образом не признавала фундаментального различия между этими видами деятельности. Все должно было быть по воле Божьей в империи, созданной Богом[282].