Христианство в наше время?

Чего перестройка явно не сделала – это не осуществила большую мечту Карла Великого создать христианское общество. Никто не мог всерьез утверждать, что он хоть сколько-нибудь приблизился к своей цели построить «лучшее» (или даже «большее») общество, достойное помощи Бога. Вспомните, как дворец Людовика Благочестивого в Ахене был полон шлюх, а администрация империи оказалась коррумпированной, и нет ничего хотя бы отдаленно христианского в политике Каролингов в IX в. Но критики Людовика взяли риторику мечты, и, отдавая должное и императорам, и их церковнослужителям, надо сказать, что все они прилагали серьезные усилия к тому, чтобы перенести обновление христианства в империи Карла Великого на более высокие уровни преданности вероучению и со стороны духовенства, и мирян.

В основном усилия были сфокусированы на духовенстве, что разумно. Если бы оно не откликнулось на correctio, не осталось бы ни малейшего шанса на то, что реформы окажут какое-то воздействие на мирян. И опять-таки принятые меры стали не благочестивыми банальностями, а вполне конкретными и должным образом направленными. В начале правления Карла Великого иерархия в епископате, до этого отчасти деградировавшая, полностью восстановлена в прежнем виде. Власть архиепископов, как было принято на Никейском соборе, вновь подтвердили в королевском законодательстве, чтобы имелась возможность оказывать давление на подчиненных им епископов, которые без энтузиазма относились к correctio. За этим последовали периодические выяснения того, сколько уже сделано, а к концу правления Карла Великого был проведен ряд реформаторских соборов, в 813 г. в Арле, Шалоне, Майнце, Реймсе и Туре; возможно, были и другие с целью еще раз показать всему духовенству, каким именно должен был стать их вклад в создание христианского общества Карла Великого.

Духовенство, однако, стало лишь средством для того, чтобы добраться до мирян. Это снова подтвердили реформаторские соборы, на которых впервые разъяснилось, что священники должны проповедовать своей пастве на их родном языке, каковым бы он ни был. Это явилось кульминацией нового акцента на важности проповеди как главного метода обучения мирян, что просматривается в заявлениях на протяжении всего правления Карла Великого, и опять ученые оказали ему конкретную помощь. Одно из старых излюбленных произведений папы римского Григория Великого – «Сорок проповедей по Евангелиям» – исправили, размножили и широко распространили, а также составили новые сборники. Павел Диакон прокладывал себе путь сквозь существующие проповеди от великих Отцов Церкви, в то время как Карл Великий праздновал конечный результат:

«Павел Диакон… прочитал трактаты и проповеди различных католических отцов, выбрал из них все самое лучшее и предложил нам два тома текстов, подходящих для каждого отдельного праздника года, в которых исправлены ошибки. Изучив эти тексты, мы утверждаем вышеуказанные книги своей властью и предоставляем их вам для чтения в христианских церквях».

Это превосходная краткая характеристика correctio Карла Великого: определить «правильную» версию важного текста и получить от короля-императора санкцию на ее, и только ее использование на территории всей империи. В самом конце правления Карла Великого аналогичным образом Храбан Мавр составил еще один большой сборник проповедей[293].

Усилия направлялись и на другие аспекты мирского благочестия и обеспечения служб для мирян. Особенно интересны епископские уставы, которые начали появляться в годы правления Карла Великого. Это было лишь началом традиции, которая будет процветать еще много веков, но пять из дошедших до наших дней уставов были приняты до реформенных соборов 813 г. В них епископы излагали для священников своих епархий то, на чем конкретно они должны делать акцент в проповедях своей пастве; есть несколько поразительных вариантов. В Льеже, например, епископ Гербольд оказался способным лишь подчеркнуть основные обязанности мирян – крестить своих детей и платить десятину. В Орлеане, расположенном западнее, епископ Теодульф сумел изложить гораздо более амбициозную программу, включая участие мирян в постах и ночных службах в течение года. Это наводит на мысль о том, что существовало огромное разнообразие в религиозности разных регионов во Франкии, но на самом деле интересным является факт существования самого устава. Независимо от имевшегося уровня христианского благочестия форма устава показывает нам, что епископы засучивают рукава и пытаются оказать влияние на религиозный опыт каждого человека в своей епархии.

На мой взгляд, это действительно интересный момент. Как и с реформой Карла Великого в части образования и приобретения христианских знаний, есть восхитительный практический поворотный пункт в каждом аспекте correctio Каролингов. Другие имперские законы утверждали, что новый молитвенник, переделанный из римской модели, который Адриан прислал в Галлию, должен быть использован на всей территории империи, и все миряне должны учиться вере и божественным молитвам. Эта программа, безусловно, не сделала людей большими христианами в нравственном смысле этого слова, что Карл Великий явно имел в виду в Admonitio Generalis, но она сильно повлияла на общий религиозный опыт. Архиепископы воздействовали на епископов, которые посредством реформаторских соборов и своих уставов определяли религиозные стандарты, которых должны были придерживаться их священники. Эти усилия передавались мирянам, по крайней мере – пусть и медленно – через последние методы ведения церковных служб, а также новые требования, которые к ним предъявлялись, и, как абсолютный минимум, я уверен, что вера и Божья молитва действительно преподавались по всей империи. Все это было нужно для того, чтобы начать чрезвычайно долгий процесс, и существовало много ограничивающих факторов (сопротивление духовенства, без сомнения, в некоторых регионах и продолжавшаяся нехватка книг), но важно то, что этот процесс вообще начался. Несмотря на ограничения, Карл Великий использовал свою религиозную власть, чтобы определить то христианское благочестие, которое должно было охватить всех подданных в его империи[294]. Впервые пытались воплотить в жизнь такую радикальную программу, и сама попытка оказалась гораздо важнее, чем какие-то сопутствовавшие ей неудачи. Как сказал доктор Джонсон о собаке, ходящей на задних лапах, важно не то, что она это делает плохо, а то, что она вообще это делает.

Но наряду с этим смешанным собранием фактов была одна область, в которой, по крайней мере, в конечном счете усилия Карла Великого имели абсолютный и явно выраженный успех, – перестройка интеллектуальной инфраструктуры западной церкви. В конечном итоге все ключевые элементы этой программы, приведенной в действие Карлом Великим и его интеллектуалами, имели успех. Латынь – их версия классической латыни – стала языком церкви до наших дней: прямой результат инициатив Каролингов. Также это косвенно наводит на мысль о том, что сделанный ими акцент на образовании и копировании текстов также привел к изменению общей культуры западной церковной жизни. Соборные и монашеские общины стали образовательными центрами и составили соответствующие библиотеки, позволившие им преподавать, сохранять и распространять христианские знания и проводить богослужения в соответствии с ожидаемым образцом. Начиная с середины IX в. сохранились некоторые монастырские библиотечные каталоги, и монахи должным образом разделили свои собрания книг так, чтобы те отражали свое назначение: молитвенники, произведения, имеющие более широкое отношение к церковному сообществу (монашеские правила, канонические законы, агиография), и, наконец, школьные учебники (грамматики, риторики и истории). Таким образом, общую латинскую христианскую культуру стали поддерживать и питать в ста восьмидесяти соборах и семистах крупных монастырях империи. Ученым Карла Великого удалось объединить свой опыт и сделать так, чтобы ключевые тексты христианской религиозной базы данных можно было легко найти в нескольких сотнях отдельных религиозных учреждений.