в ближайшие два-три дня, вам придётся опустить его в искусственную кому. В таком состоянии, в каком он сейчас находится, его нельзя больше куда-либо перевозить, разве что в Хорватию, на органы.

– Нет, дорогуша, он мне нужен живой, а не в виде отдельных органов.

Скажите, Нерея, готовы ли вы последовать за мной на другой континент?

– Только в случае, если вы женитесь на мне. В противном случае не вижу необходимости это делать.

– А если это необходимо ради большой науки?

– Тем более ради неё, потому что рядом с вами мне всегда придётся соперничать с ней, а так, по крайней мере, у меня будут хоть какие-то права, чтобы иногда похищать вас у неё.

– Вы мудрая женщина, Нерея. С вами сложно спорить, но как же мы с вами распишемся, если не можем оставить своего подопечного ни на секунду без присмотра?

– Да, тем более что он много говорит на неизвестном мне языке.

– Нерея, я же вас просил пресекать все попытки заговорить на любом языке, кроме английского или испанского. Как, по-вашему, на каком языке он говорит?

– На арабском.

– Час от часу не легче, уж не ошибся ли я с паролем? Ладно, Нерея, можете пойти отдохнуть, а я пока побуду с ним.

Когда за медсестрой закрылась дверь, доктор приблизился к больному.

– Мне кажется, молодой человек, вы выбрали неверную тактику своего поведения, – начал Гонсалес на испанском.

– Доктор? Где я?

– В центральном госпитале Мехико в Мексике.

– Как я здесь оказался?

– Я вас вывез сюда из Никарагуа. А теперь ответьте мне на мои вопросы. Назовите свой позывной.

– La Sombra.

– «Тень»?! Ваше имя?

– Бранко Родригес.

– По крайней мере, мозговая деятельность не нарушена. Завтра мы вылетаем с вами в Европу, Нерею мне придётся взять с собой, а вас из-за вашей болтливости погрузить в искусственную кому. Я же вас всячески предупреждал – разговаривать можно только на английском или испанском языках, а вам вдруг вздумалось заговорить на арабском. Где бы вы хотели поселиться?

– Я бы предпочел Эр Рияд.

– Это исключено. Мне приказано доставить вас в Европу.

– В таком случае Парижское предместье.

– Хорошо, договорились. Тогда будьте любезны перейти с арабского на французский, это максимум, что я могу позволить для вашей же безопасности.

– Доктор, а разве в коме разговаривают?

– Слава Богу, нет. Но когда вы из неё выйдете, я произнесу одну лишь фразу: «Ну, вот мы и дома». Это будет сигналом для вас, что нужно говорить только на французском языке, ну, в крайнем случае на английском или испанском.

– Не переживайте, доктор. Я заговорю на французском.

– Всё, поговорили, отдыхайте, а то у вас опять сердце пустилось вскачь.

– Это инфаркт?

– Нет, но предынфарктное состояние. Скорее всего, результат пыток. Всё, спите, я сейчас сделаю вам укол и – до встречи в Париже.

– Умирать, доктор, надо тогда, когда больше всего хочется жить, а не жить тогда, когда хочется умереть. Извините за беспокойство, понимаю, что вы выполняете свой долг, но я бы был вам благодарен, если бы вы отправили меня в любую из трёх стран: Россию, ЮАР или США.

– Отчего именно эти страны?

– В каждой из них я приговорён к смертной казни. Они убили Марго, мне больше незачем жить…

Глава 8

После установления связи с резидентом Бранко покинул Никарагуа в поисках места, где бы он мог поселиться на долгие, долгие годы. А заодно и подготовить на всякий случай дополнительный канал отхода или возвращения. Он объехал Колумбию, Уругвай, Парагвай, но сердце его легло к Чили. Только здесь он почувствовал энергетику спокойствия и неги. Ко всему прочему, его привлёк порт Вальпараисо. Оставалось только найти жильё и занятие для души.

Вальпараисо – город-порт, и в нём нет прямых улиц, по которым проносится вольный морской бриз, здесь не признают строгой геометрии – улицы извиваются, взбираются вверх и стремительно обрушиваются под крутым углом вниз. Портовый город наваливается на вновь прибывшего своим нешуточным колоритом, от которого не скрыться ни на одной из многочисленных лестниц, ведущих в лазурное небо. А новые постройки бережно сохраняют стиль города, отсылки к которому ясны и наглядны: оригинальные балконы в форме лифтов, оконные рамы всех цветов радуги. Изобилие солнечного света и ярких красок на каждом шагу.

Жители Вальпо придумали, как превратить свою слабую черту в оригинальность, и покрасили страшные жестяные дома в жизнерадостные оттенки. Получился экономичный и при этом визуально эффектный способ городского облагораживания. От вида таких домов в развитой стране туристы приходят в ужас и восторг одновременно. Именно такие дома строили эмигранты из Европы и в других городах с крупными портами в Южной Америке, таких, как портовый район Ла-Бока в Буэнос-Айресе.

Вальпараисо называют La joya del Pacifico3. Красивый эпитет скрывает исторический контекст и ведёт к славному прошлому города. В девятнадцатом веке Вальпараисо был важнейшим портом в регионе и связывал Атлантический и Тихий океаны. Город населяли самые богатые семьи страны из числа промышленников и аристократов. Благодаря им мы любуемся сегодня красивыми колониальными особняками в викторианском стиле. Но век двадцатый пошёл иначе. Город стал приходить в упадок, проступили черты типичного порта. А расположение на холмистой местности привело к появлению огромного числа жестяных фавел.

Прогуливаясь по взгорью, Родригес любовался видом на океан и город, лежащий внизу прямо у самой воды. Недавно прошёл дождь, и надо было больше смотреть под ноги, чтобы не слететь в пропасть, но Бранко впервые за много месяцев расслабился. Запахи рыбного улова и бензина через паутину проводов и лабиринт улиц с домами из жести донёс до него морской бриз.

Неожиданно поскользнувшись, он плюхнулся на пятую точку и, набирая скорость, стремительно заскользил по мокрой траве вниз. Счастье, что на его пути не попалось ни одного большого дерева. Самая большая неприятность ждала в конце его скольжения в виде живой изгороди из кактусов. Когда он пролетел сквозь неё, брюки и рубашка пришли в полную негодность. Бранко со всего маха плюхнулся на кафельный парапет бассейна, а с него в воду. Едва не потеряв сознание от удара, он проскользил по водной глади до его противоположного бортика, где и опустился на дно.

Из воды его вытащил какой-то здоровенный бугай и припечатал к кафельному полу прямо у ног полуобнажённой молодой женщины.

– Кто вы такой, чёрт вас возьми?! – взвизгнула дама в испуге.

– Бранко Родригес. К сожалению, мои документы остались там же, где и вещи, в машине наверху. Я любовался видами океана и города и поскользнулся.

– Джероми, проверь его слова, а вы пока полежите на животе. Вам будет полезней не вставать до прихода врача, которого я сейчас вызову. Ваш зад и ноги утыканы шипами этого дьявольского растения. Мой муж посадил их, чтобы обезопасить дом от воров, когда мы только-только купили его.

Доктор и охранник вошли вместе. Если первый сразу же приступил к осмотру пациента, то второй с невозмутимым видом доложил своей хозяйке:

– Он не соврал, машина на самом деле стояла на дороге, и в ней все его вещи. Два чемодана крокодиловой кожи и документы в отделении для перчаток на имя Бранко Родригеса, приехавшего из Испании. Ему двадцать восемь лет. Имеется чековая книжка банка «Банк оф Америка» и немного наличных, каких-нибудь пара тысяч песо и столько же в долларах. Документы и деньги я оставил в комнате на журнальном столике.

– Спасибо, Джероми, ты как всегда профессионален.

– Будет ли мне теперь дозволено поднять голову, чтобы увидеть хозяйку этого дома? – жалобно спросил Бранко.

– Только после того, как я закончу вытаскивать из вашего тела кактус, – ответил ему доктор, выдёргивая очередной шип из его мягкого места. – Мадам Лардо, оставите ли вы раненого у себя или мне увезти его в клинику?

– Пожалуй, оставлю, – немного пораздумав, ответила женщина. – Я так давно ни о ком не заботилась, что не грех, если я окажу внимание непрошеному гостю. Меня это развлечёт, а кое-кого приведёт в бешенство.

– Джероми, проводите гостя в его комнату. Ему не мешает переодеться, – и, уже обращаясь к Бранко, продолжила практически без паузы. – Только не надевайте ничего обтягивающего, иначе вам