Сержант Хейс вошла с чаем и торжественно поставила дымящуюся кружку на низкий столик перед диваном, чтобы Изабелла могла до нее дотянуться.

— А вы не выпьете со мной? — спросила Изабелла, переводя взгляд с инспектора на сержанта.

— Мы не в гостях, — коротко бросил Хоторн.

— Но это мой дом, и я не привыкла сидеть и пить чай, не предложив его окружающим.

Она увидела, как Хоторн и сержант переглянулись. Он коротко кивнул, и Эмма Хейс снова ушла на кухню.

— Вы в состоянии ответить на несколько вопросов? — спросил Хоторн.

— Думаю, да.

— Мисс Брюс, — мрачно начал он, — я понимаю, как вам сейчас плохо. Я буду очень краток.

Она улыбнулась с иронией.

— А потом вернетесь с утра пораньше.

— Это все ради вашей безопасности, — напомнил он.

— Я знаю. И благодарна вам за то, что вы пришли сегодня, несмотря на ночь, да еще так быстро. Продолжайте.

Сержант Хейс вернулась еще с двумя кружками чаю и вручила одну из них Хоторну, который сразу же поставил ее на стол, словно она была помехой.

— Можно взглянуть на конверт, который вы получили сегодня ночью? — спросил Хоторн.

Изабелла вздрогнула, вспомнив о нем.

— Он на столике в прихожей. Нет, кажется, я уронила его на пол. Там все забрызгано кровью, — добавила она, вспомнив те ужасные мгновения, когда вскрыла конверт.

Хоторн снова коротко кивнул Эмме Хейс. Она вышла и быстро возвратилась с конвертом. Изабелла заметила, что она надела тонкую перчатку и очень осторожно держит залитую кровью бумагу.

Хоторн взял конверт за самый краешек, положил его на стол, достал из кармана маленький пинцет и открыл конверт. Несколько секунд задумчиво смотрел, потом наклонил голову и заглянул внутрь. Медленно сунул туда пинцет и вытащил сложенный листок.

— Господи! — воскликнула Изабелла. — Неужели еще одно письмо?

— По-видимому, да. — Он посмотрел на нее, лицо его оставалось мрачным. — Хотите, чтобы я его прочел?

— Да, — прошептала она.

Он медленно развернул листок и прочитал письмо. Изабелла увидела, как он поджал губы.

— Хотите, чтобы я вам его прочел?

— Нет. Ох, я не знаю. — Она умоляюще посмотрела на него, собираясь с духом. — Да. Не знать — это хуже всего.

— Я с вами согласен. — Он начал читать ровным, лишенным эмоций голосом.

«Дорогая Изабелла. Ты уже нервничаешь? Хоть немного? Я думаю, да. Ты оглядываешься по сторонам, когда выходишь на прогулку? Прислушиваешься по ночам, не раздаются ли шаги? Знаешь, так и должно быть. Я еще не знаю, что я с тобой сделаю. Но на твоем месте я бы постоянно проверял, хорошо ли заперты двери и окна. В наши дни вокруг так много злых людей, правда?»

Казалось, в животе у Изабеллы все сжалось. Она инстинктивно обхватила себя руками, словно защищаясь. Ее раненую руку пронзила боль, на глаза навернулись слезы. Ей пришлось сделать над собой громадное усилие, чтобы не заплакать. «Ты должна быть сильной», — приказала она себе.

— Это жестоко, — произнесла она тихим ровным голосом. — Ужасно.

Она протянула руку и взяла свой чай. Рука дрожала так сильно, что теплая жидкость выплеснулась через край и крупные капли упали на юбку. Когда она попыталась поставить кружку обратно на стол, Хоторн осторожно взял чай из ее дрожащих рук.

— Не торопитесь, — сказал он. — Дышите глубже. Через несколько секунд он снова заговорил, и теперь его голос звучал тихо и мягко.

— Это письмо похоже на другие?

Изабелла подумала.

— Не совсем. Нет.

— Почему?

— Другие были гораздо более… личными. Воцарилось молчание. «Пожалуйста, не заставляйте меня вдаваться в подробности», — про себя молилась Изабелла, переводя взгляд с инспектора на сержанта. Только не при этой молодой женщине, которая слушает и выносит суждения. Изабелла чувствовала, что могла бы рассказать об этом Максу Хоторну наедине, потому что, несмотря на свои суровые манеры, он обладал странным даром внушать доверие. Но чтобы довериться, ей необходимо остаться с ним наедине. Она не могла говорить при Эмме Хейс, под ее тяжелым, пристальным взглядом.

— Вы считаете, что это последнее письмо написал другой человек? — спросил Хоторн, подавшись вперед, взгляд его стал острым.

— Нет. — Изабелла взглянула на него. — Конверт такой же, как и остальные. Не может быть, чтобы несколько человек покупали коричневые конверты, рисовали кайму черными чернилами и посылали ни о чем не подозревающим женщинам.

— Вы думаете, что этот человек выбрал своей мишенью не только вас? — спросил Хоторн, бросая быстрый взгляд на сержанта Хейс, которая старательно записывала разговор в линованный блокнот.

— Нет, я так не думаю, — гневно ответила Изабелла. — Я чувствую, что все это направлено против меня лично. Я одна его интересую, я одна страдаю. Мне кажется, большинство людей, которые получают подобные письма, чувствуют себя параноиками.

Воцарилось молчание. «Они считают, что я психопатка и истеричка», — устало подумала Изабелла.

— На сегодня хватит, вам надо отдохнуть, — сказал Макс Хоторн. — Я вернусь обратно в участок и организую дежурство у вашей квартиры. Сержант Хейс останется с вами, пока ее не сменит другой полицейский.

— Это надолго? — спросила Изабелла. — Я бы хотела лечь в постель.

— Совсем нет, и вы можете лечь, когда захотите. Сержант Хейс не помешает вам, что бы вы ни делали.

«Еще как помешает», — подумала Изабелла. Она не испытывала личной неприязни к Эмме Хейс, хотя ей трудно было проникнуться симпатией к сержанту с мрачным лицом. Дело было в самом факте, что она, Изабелла Брюс, стала несчастной жертвой, которая нуждается в защите полиции. Она чувствовала себя заклейменной. У нее понемногу отбирали свободу и самоуважение.

Изабелла встала. Она знала, что ей придется приложить все силы к тому, чтобы не сдаться этому неизвестному, который пытается запугать ее. Он уже изменил привычное течение ее жизни, но будь она проклята, если позволит ему лишить ее независимости, которой дорожит больше всего.

— Я приготовлю свежий чай, — коротко сказала она инспектору. — Я прекрасно справлюсь с этим сама, а потом возьму его с собой в постель и выпью, слушая радио перед сном.

Спокойный взгляд Макса Хоторна встретился с ее взглядом.

— Хорошо, — кивнул он. — Так и надо. — Он смотрел на нее хладнокровно и сосредоточенно, словно у него не было других мыслей и он думал только о ней. Изабелла внезапно вспомнила, как его образ проник в ее сон в ту первую ночь, когда она его встретила. У нее внезапно все внутри сжалось, а по спине побежали мурашки.

— Тогда спокойной ночи, — официальным тоном попрощалась она сначала с сержантом Хейс, а потом — с Максом Хоторном.