— Не волнуйся, дорогая, Джош за мной приедет. Я ему во всем призналась.

— И что он сказал?

— Что по-прежнему меня обожает. Сумасшедший! После разговора Изабелла положила трубку и задумчиво нахмурилась.

Когда она вернулась в гостиную, Макс Хоторн пристально уставился на нее.

— Это звонила моя сестра Луиза, — объяснила Изабелла.

— Понятно.

— Просто звонок от родственницы. Он кивнул, лицо его было суровым.

Изабелла почувствовала себя виноватой, словно он заподозрил ее во лжи. Дьявол! Этого не может быть.

— Я сейчас вернусь в участок, — сказал он, и она ощутила тревогу и растерянность, словно он выдернул из-под нее страховочную сетку. Когда он находился рядом, она по крайней мере была в безопасности, хотя в его присутствии ей приходилось нелегко. Без него в ее доме станет пусто и одиноко. Боже милостивый! Что с ней происходит? Она разваливается на части.

— Дом все время будет охранять полицейский снаружи. Вы в полной безопасности.

— Правда?

— Да, — подтвердил он.

— Когда вы вернетесь? — спросила она порывисто.

— Сегодня вечером. — Он заколебался. — Нам необходимо кое-что обсудить. Я хочу сделать вам одно предложение.

Внезапно у Изабеллы проснулось чувство юмора.

— Предложение, инспектор? Вы говорите, как герой любовного романа.

Он не улыбнулся, и его мрачный взгляд заставил ее почувствовать себя глупой и легкомысленной.

— Боюсь, я не вполне соответствую образу романтического героя, — резко бросил он. У двери он обернулся, и она услышала знакомые предостережения насчет осторожности и мер безопасности.

Пока Хоторн поднимался по лестнице, Изабелла вспомнила долгие часы, которые они провели в тот день вместе, вопросы, которые он задавал, сведения, которые собрал о ее жизни. Совсем недавно она и в глаза не видела Макса Хоторна, и ее поразила мысль, что этот невозмутимый инспектор теперь знает о ней больше, чем любой другой человек на свете.

— Есть предположения? — спросил Макс Хоторн у констебля Чини и сержанта Хейс, изложив им результаты прочтения дневников и писем Изабеллы. Его лицо было напряжено, тени залегли под глазами.

— Прядь волос явно указывает на связь с делами об избиении, — осторожно произнесла Эмма Хейс.

— Но письма сюда не вписываются, — заметил Джек Чини. — Громила писем не посылает. Возможно, он страдает косноязычием.

— Я не думаю, что дело в косноязычии, наверное, ты имел в виду, что он неграмотный, — высокомерно бросила Эмма Хейс и скорчила раздраженную гримасу.

— Но мы не можем исключить наличие такой связи, — твердо заявил Макс, положив конец перепалке. — Те, кто преследует и запугивает людей, как известно, совершенствуют свою тактику по ходу дела. Поэтому, придерживаясь версии, что Изабелла Брюс привлекла внимание того же человека, который нападал на другие жертвы, я хочу предложить вам способ выманить преступника на свет.

Чини и Хейс насторожились. Пока они слушали тихий ровный голос своего начальника, их глаза широко раскрывались от удивления. Констебль пришел в радостное возбуждение, но Эмма Хейс оказалась более осторожной.

— А это не слишком рискованно, сэр?

— Да, рискованно. Тем не менее мы можем обеспечить Изабелле Брюс достаточно надежное прикрытие и свести к минимуму опасность.

— А что думает суперинтендант? — поинтересовался Джек Чини. — Вы с ним уже говорили?

— Говорил, и он согласился. Уполномочил меня взять столько полицейских, сколько я сочту нужным.

— Вот это да! — воскликнул Джек и посмотрел на босса с уважением.

— Он хочет, чтобы дело было раскрыто, — продолжил Макс. — Пресса уже подняла шум по поводу некомпетентности полиции.

— Подлая свора! — с обидой прокомментировал Джек.

— Нам придется положиться на то, что Изабелла Брюс проявит мужество и осмотрительность, — заметила Эмма. — Вы действительно считаете, что она не подведет, сэр?

Макс одарил сержанта долгим и пристальным взглядом.

— Да, считаю. Она производит впечатление сильной, смелой и находчивой женщины. Именно к такому человеку обращаются друзья в трудную минуту. Я не думаю, что она так легко сдастся.

— Вчера ночью она была просто комком нервов, — скептически напомнила Эмма.

— Думаю, с вами произошло бы то же самое, если бы вы только что порезали пальцы о лезвие, присланное анонимным корреспондентом, — с упреком заметил Макс.

Когда он надел куртку и вышел из комнаты, Эмма Хейс поняла, что ее отчитали. Ее щеки покраснели. Макс Хоторн обладал способностью заставить человека сжаться, всего лишь приподняв бровь или слегка изменив интонацию. Она бы предпочла хорошую взбучку от суперинтенданта.

Констебль Чини с интересом смотрел на нее.

— В чем дело? — сердито спросила Эмма.

— Ничего. Мне пришла в голову одна мысль.

— Какая?

— Никогда не слышал, чтобы босс так отзывался о женщине. Или вообще о любом человеке. Он действительно восхищается ею. Я даже готов поспорить, — продолжал Джек, воодушевленный своей наблюдательностью, — что наш невозмутимый инспектор очарован ею. И это ему на пользу.

— Чепуха. Иногда ты делаешь выводы на пустом месте, Джек. Что навело тебя на такую мысль?

— О, не знаю, сержант, — ответил Джек с высокомерной улыбкой настоящего мужчины. — Просто отнеси это на счет мужской интуиции.

Макс Хоторн вернулся в свою квартиру в центре Лондона, в нескольких минутах ходьбы от Тауэрского моста. Он принял душ, побрился, переоделся, а потом остановился у окна, из которого было видно быструю полноводную Темзу. В последние несколько дней шли сплошные дожди, и в этот вечер все еще дул сильный ветер. Поверхность реки была усеяна кипящими водоворотами, гребень каждой волны сверкал серебряными нитями при свете тонкого молодого месяца.

За двадцать минут он мог добраться до квартиры Изабеллы. Он решил проехать две остановки на метро, а оставшуюся часть пути пройти пешком. Ссутулившись, в темно-синем пальто, прячась от холодного ветра, он пытался представить, каково это — быть одинокой женщиной. Ходить в темноте, постоянно проверяя, не идет ли следом какой-нибудь неизвестный мужчина. Потому что в делах такого рода преследователем неизменно отзывается мужчина, а его жертвой — несчастная беспомощная женщина.

Он слышал, как стонут ветви под напором ветра. Этот скрип казался каким-то сверхъестественным звуком. Нетрудно было вообразить за спиной звук шагов, шуршание макинтоша, стук каблуков. «На что это может быть похоже, — подумал Хоторн и нахмурился, — когда женщину выслеживает и преследует человек противоположного пола, более крупный и сильный, чем она, мысли и мотивы которого так отличаются от ее собственных? Она наверняка окончательно запугана и деморализована», — решил он.