– Мне нельзя опаздывать! – замотала головой Марина.

Машина свернула с дороги и начала петлять по дворам.

– Простите, мы точно не опоздаем?

– Не волнуйтесь, я хорошо знаю этот район.

Таксист обернулся и подмигнул ей. Его взгляд опустился ниже, представляя, как красный лифчик будет смотреться на молодой груди.

– Мы сейчас во что-нибудь врежемся! – неловко напомнила Марина.

– Ничего страшного! Тут безлюдная дорога.

Таксист поймал себя на мысли, что сейчас они проезжают радом со старым заводом.

– А вы очень красивая, правда. И белье… Оно придется кстати… Особенно красное.

Марина не ответила.

– И грудь… Будь я на месте вашего парня, то не стал бы снимать с вас лифчик.

– Мне не нравятся ваши разговоры.

– Да, вы не бойтесь. Я же просто так! У меня у самого дома жена, – все вокруг снова начало затягиваться красной пеленой. – Просто это ваше белье… Оно сводит меня с ума.

– Остановите машину!

– Зачем?

– Я больше не могу слушать ваш бред.

– На вашем месте я бы не выходил в этом районе. Сюда даже такси не вызвать. Никто не поедет.

Марина замолчала, плотно сжав колени.

– Вот так-то лучше! – ухмыльнулся таксист. – Не бойтесь, я не причиню вам зла.

– Надеюсь.

– Да не пугайтесь вы! Я нормальный, просто это ваше белье… Не могли бы вы примерить его?

– Что?!

– Я же не домогаюсь до вас, просто прошу показать, как оно будет смотреться.

– Вы в своем уме?!

– В полном.

Марине показалось, что глаза таксиста наливаются кровью.

– Вы такая красивая. Пожалуйста, сделайте то, о чем я прошу.

Такси снизило скорость до минимума. Марина, как затравленный зверь, оглядывалась по сторонам в поисках выхода. Таксист улыбнулся, облизывая в предвкушении пухлые губы. Он не видел уже ничего, кроме нижнего белья девушки на заднем сиденье, которое она почему-то отказывалась примерять ради него.

– Осторожно, человек! – взвизгнула Марина.

Такси резко остановилось. Ржавый бампер уперся мужчине в ноги. Он не был напуган. Он словно стоял и ждал этой встречи. Его лицо показалось Марине знакомым. Она где-то его видела. Может совсем недавно. Может просто где-то в толпе, идущим навстречу. Он обошел машину и открыл Марине дверь. Она растерянно посмотрела на таксиста, не зная, что выбрать. Не мигающий взгляд незнакомца пугал ее. Не так давно он так же, как и сейчас, только стоя на другой стороне улицы, смотрел на нее своими бледными глазами. Он был молод, но, не смотря на это, выглядел безжизненно. Никаких эмоций, никакого волнения. Его лицо напоминало неподвижную маску. Он знал, что живет, пока у него есть цель, остальное было второстепенным. Сейчас его целью была Марина.

Стиснув колени, она пытливо смотрела то на него, то на таксиста, все еще пытаясь сделать выбор.

Правильный выбор…

А мужчины…

Мужчины терпеливо ждали, предоставляя ей это право.

Корабли уплывают, оставляя на берегу горстку провожающих людей. Шлейф на воде тянется к горизонту. Славий смотрит, как садится солнце. Жарко. Мокрая туника прилипает к телу.

– Они не вернутся, – говорит еврей.

Славий сплевывает себе под ноги и втирает слюну в песок. Впереди океан. За спиной непроходимые джунгли. Никто не сможет отказаться. Никто не сможет разорвать контракт. Все уже заплачено вперед.

Талия будет ждать. Славий не верит, что она дождется, но знает, что будет надеяться. Дочь работодателя никогда никого не любила. Никого кроме Славия. Он проверяет оружие. Рюкзаки с амуницией лежат на раскаленном солнцем песке. Скоро взойдет луна, и хищники выйдут на охоту. Жизнь бедных – это забавы богатых.

– Нужно разбить лагерь, – говорит еврей. Славий соглашается. Их проводник, индеец наваха, уходит в непроходимые заросли и говорит, что здесь будет опасней, чем им говорили. Славий знает, что таким, как наваха не ведом страх. Никому из собравшихся здесь не ведом страх. Никому, кроме Славия. Он хочет вернуться. Ему есть, что терять. Дочь работодателя ждет его. Ждет, потому, что она так сказала.

– Вернись. Слышишь? Вернись обязательно!

Славий не верит, но хочет надеяться. Она плачет и говорит, что впервые нашла родственную душу.

– Я убийца, – говорит ей Славий. А она снова говорит про родственные души. Талия. Славий гладит ее волосы. За последние десять лет, она стала первой женщиной, к которой он смог прикоснуться. Тюрьма сделала его грубым. Непослушные пальцы пытаются вспомнить, что значит ласкать женщину. Талия прощает ему неловкость.

– Ты сделаешь это ради меня? – спрашивает она. Славий жадно вдыхает запах ее тела. Оно пахнет морем. Оно пахнет свободой.

– Я сделаю это ради себя, – отвечает он.

Тюремная охрана велит ему собираться. Его ведут по узкому коридору. Люди в камерах напоминают животных в клетках. Они кричат, жгут бумагу и выбрасывают ее в проход. Прошлая жизнь не вернется. Славий лучше умрет, чем позволит прошлому, захватить себя и вернуть назад. На выходе охранник высыпает ему из конверта его вещи. Бумажник, кольцо, цепочка.

– Кольцо можешь оставить себе, – говорит ему Славий. Жена давно уже спит с другим. Охранник крутит кольцо в руках и говорит, что сможет продать его за неплохие деньги. – Делай, что хочешь, – отвечает ему Славий.

Талия ждет его на улице. Ветер треплет ее длинные волосы, и Славий не знает, чему он рад больше – красоте Талии, или этому ветру, о котором он уже успел забыть…

Луна выплывает на небо. Поэт читает стихи. «Что за чертова компания?» – думает Славий. Рядом с ним пара головорезов точит ножи. Их язык не понятен ему. Он может лишь догадываться, о чем они говорят. Судя по хищным взглядам – поэт им не нравится. Возможно сегодня, когда он уснет, они перережут ему горло. Он станет первым слабым звеном. Проводник что-то кричит. Славий пытается разобрать, о чем говорит индеец.

– Он молится, – говорит Кирилл. Славий закуривает – старые привычки всегда возвращаются. Он все еще думает о Талии, но уже к этому добавляется голос из прошлого. Люди должны страдать. Люди должны страдать…

– Никто не выживет, – шепчет ему Кирилл. Славий смотрит на него и говорит, чтобы он заткнулся. Этот остров убьет их всех. – Мы сами убьем себя, – говорит ему Кирилл.

Ветер раскачивает кроны высоких деревьев.

– Какая твоя история? – спрашивает Славий. Кирилл смотрит на него и говорит, что такая же, как и у всех.

Кто-то кричит о том, что пора спать. Костры горят. Шумит океан. «Насколько велик этот остров?» – думает Славий, засыпая…