она мало кому может не понравиться и мало кто может не простить ее. Будь на ее месте другая работница, она вряд ли позволила бы себе в слезах метнуться в подсобку и просидеть там два часа, не высовывая носа. В конце концов начало сегодняшней удаче положила именно Фэн Чунь, и сестрица Ми не собиралась при всех ставить ее в неловкое положение.

Ночь становилась все светлее: вспыхивали яркие огни и неоновые вывески, дуги у троллейбуса столкнулись, извергнув сноп электрических искр, в соседних заведениях дружно пели эстрадные песни. Чистильщицы по очереди ужинали в подсобке лавки. Как обычно, сестрица Ми и Фэн Чунь ели вместе. В контейнере Фэн Чунь тушеной рыбы оказалось на один кусок больше.

Сестрица Ми воскликнула:

— Почему это у тебя есть рыба, а у меня нет? — Она напустилась на свекровь: — Мам, почему ты Фэн Чунь положила рыбу, а меня обделила? Несправедливо!

Свекровь сестрицы Ми испугалась, что забыла добавить невестке рыбу, тут же схватилась за миску, сняла крышку, выудила палочками кусок и положила ей в плошку. И только тогда заметила, что у сестрицы Ми и так была рыба.

Сестрица Ми рассмеялась:

— Обдурила я тебя. Захотела съесть лишнего!

Старуха засмеялась и в шутку стукнула ее палочками. Фэн Чунь тоже не удержалась и прыснула. Хитрая все-таки сестрица Ми. Она же, считай, таким образом с ней заговорила. Женщины помирились. Сегодняшние обиды рассеялись.

Все вернулось на круги своя.

(10)

В этот день дела в лавке сестрицы Ми шли особенно успешно, и все пребывали в хорошем настроении. Работницы расходились по домам и с улыбкой прощались с хозяйкой на иностранный манер: «бай». Деревенские девушки, переезжая в город, тут же менялись: во-первых, делали татуаж бровей, во-вторых, обесцвечивали волосы, в-третьих, выбирали майки с тонкими бретельками, а в-четвертых, вместо «до свидания» начинали говорить нараспев «ба-а-ай». Сестрица Ми не принимала на работу любительниц бретелек. Указывала, что они ошиблись дверью, и советовала устроиться в массажный салон. На остальные три пункта она могла закрыть глаза.

Стайка девушек выпорхнула из лавки. Единственной уроженкой Ханькоу была Фэн Чунь. У нее натуральные брови, разве что слегка взлохмаченные, и натуральные ухоженные волосы. А еще она защищает свою кожу — чистую и белую, блестящую, словно фарфор. Она не сказала на прощанье «бай», лишь беззвучно пошевелила губами, пристально посмотрев на начальницу. Та равнодушно скользнула по ней взглядом и промямлила что-то в ответ. В этот час на проспекте было мало молодых женщин, и Фэн Чунь выделялась на общем фоне, словно журавль среди кур. Оказывается, она сияла, как бриллиант, а сестрица Ми раньше и не замечала этого. Неудивительно, что мужики на нее засматривались.

В том, что сегодня случилось, не стоило винить Фэн Чунь. Хорошо, что все эти неприятности позади. Но даже если Чжоу Юань не опомнится, нельзя оставлять такую девушку в лавке. Когда живешь бок о бок с соседями, важно блюсти приличия. Фэн Чунь не виновата, но неправильно крутить шашни за спиной у мужа и на глазах у всей улицы. Отвечая на беззвучное «бай» Фэн Чунь, сестрица Ми и вида не подала, как и подобает начальнице, на лице ее не дрогнул ни единый мускул, зато в голове успели пронестись тысячи мыслей.

Фэн Чунь тоже никак не могла успокоиться, в душе ее все переворачивалось, и в голове также проносились тысячи мыслей. Уж слишком потрясло ее произошедшее. Она отродясь не думала ни о чем таком, о чем успела подумать, спрятавшись в подсобке: ее ошеломило восхищение со стороны незнакомого парня, но еще сильнее ее поразили те методы, которые пустила в ход сестрица Ми, чтобы разобраться с ситуацией. На протяжении тридцати с лишним лет Фэн Чунь послушно плясала под чужую дудку, однако самостоятельно устроившись на работу в лавку сестрицы Ми, как будто перехватила инициативу. Это ощущение усилилось после пары часов, проведенных в подсобке. Впервые в жизни Фэн Чунь осталась наедине со своими мыслями в окружении стен.

Сначала Фэн Чунь боялась, что сестрица Ми войдет в подсобку и увидит ее рыдающей. Но через некоторое время слезы потихоньку высохли. Фэн Чунь недоумевала, почему сестрицу Ми не заботит, что с ней, почему она не велит ей вернуться к работе. Девушка подошла к раковине, смочила глаза ледяной водой, достала из кармана халата крем для рук и намазала руки и лицо. Она прислушалась, не раздается ли скрип на лестнице, но никто не спускался. Тогда Фэн Чунь снова уселась внизу лестницы и задумалась, подперев подбородок рукой. Она втайне ожидала, что сестрица Ми вот-вот придет за ней. Долго-долго просидела в полумраке, глаза потихоньку привыкли, и помещение уже не казалось темным. Впервые она четко рассмотрела подсобку. Изначально весь первый этаж был залом, который разделили перегородками, и в итоге остался закуток неправильной формы. От пола до потолка он был забит мебелью и старым хламом, все покрывали пыль и копоть — смотреть противно. Вообще-то, Фэн Чунь знала, как устроены старые дома в квартале Ляньбаоли, но ее семья всегда жила в ведомственном общежитии, в комнатке хоть и маленькой, но зато квадратной. Дом родителей Чжоу Юаня тоже можно было назвать вполне пристойным. Говорят, что Сун Цзянтао и его родные раньше вели богатую жизнь — так почему они терпели такие ужасные условия?! Почему сестрица Ми не перевезла свекровь в Гэнсиньли, а заставляет ютиться здесь? Фэн Чунь пришла сюда работать три месяца назад, но только сейчас, к своему удивлению, осознала: как вообще современные люди, тем более такие обеспеченные, как семья сестрицы Ми, могут обитать в разваливающейся конуре?! Почему они не уезжают? Такое впечатление, что они просто смирились и скрепя сердце живут, как жили. Все соседи так думали, да и сама Фэн Чунь тоже, и лишь сейчас она обнаружила, что ошибалась!

Фэн Чунь, не в силах больше усидеть на месте, начала осматривать эту жалкую комнатенку и шарить по углам. Лестница заметно тряслась, судя по всему, ходить по ней было небезопасно, но сестрица Ми и ее свекровь вроде бы ни капли не боялись. Зачем под окном прибито это дурацкое кашпо? Оказывается, папоротник, который свисал вниз головой во внутреннем дворике, не рос там от природы — его специально посадила сестрица Ми. Она же посадила и юньнаньский жасмин. Этот сорт похож на зимний жасмин, только он пышнее и листья у него погрубее. Юньнаньский жасмин неприхотлив, растет везде, где угодно, и подолгу цветет. В начале весны на нем распускаются маленькие желтые цветочки, которые не опадают