Заметив это, сестрица Ми принялась тушить пожар с еще большей интенсивностью. Она притянула к себе Фэн Чунь и заявила:

— Ладно! Вы, господин, не переживайте! Она стесняется принять у вас деньги, но я обо всем позабочусь. Ее сын любит есть в «Макдоналдсе», так что я его туда отведу. Я раньше служила в армии и привыкла говорить открыто и честно, как на духу. Так вот, хочу сказать, что вы огромный молодец, братишка, желаю вам всего наилучшего и успехов в делах! Насколько я вижу, вы не местный, а потому хорошей вам дороги и счастливого воссоединения с семьей. Всего доброго!

При словах «ее сын» сестрица Ми жестом показала, какого роста мальчик, тем самым подчеркнув роль Фэн Чунь как жены и матери. Сестрица Ми понимала: упоминая детей и семью, всячески выпячивая реальность, она наносит мощный удар волшебным оружием. Реальность — непроницаемая стена, о которую разбивается любая фантазия. Сестрица Ми ловко все придумала и убила двух зайцев одним выстрелом: ее высказывание привело в чувство Фэн Чунь и Ло Лянцзи, которые на время забыли о наличии у них семей. Ло Лянцзи явно не мог соперничать с сестрицей Ми. Целая гамма эмоций отразилась на его лице — смущение, неловкость, стыд, сожаление. Он покраснел и, не придумав ничего лучше, промямлил «до свидания» и вышел из лавки. Фэн Чунь остолбенела, потом закрыла лицо руками, развернулась и бросилась в подсобку.

Поскольку лавка сестрицы Ми совсем крошечная, то подсобка отделена от основного помещения простой занавеской с набивным узором. Обычно работницам разрешается заходить туда лишь во время обеда. Подсобка — малюсенький пятачок — предназначена для приготовления пищи и битком набита кастрюлями, сковородками и мисками. За долгие годы все тут прокоптилось до черноты. Позади кухонной раковины виднеется лестница — настолько узенькая, что двум людям на ней не разойтись. В подсобке нет света, он включается только тогда, когда свекровь сестрицы Ми спускается, чтобы что-то приготовить. Ключевое правило: какой бы тесной ни была комнатенка, это частная территория сестрицы Ми и ее родных, а не место общественного пользования. Как говорится, каждый сверчок знай свой шесток. Хозяйка — это хозяйка, а работники — это работники, и они не у себя дома.

Фэн Чунь сломя голову бросилась в подсобку, откинув занавеску. Перед глазами у нее потемнело. Она ударилась об лестницу, села на нижней ступеньке, сорвала с себя маску, начала судорожно глотать воздух и растирать кулаком грудь, даже не понимая, больно ли ей. Было ясно, что она плачет и даже беззвучно стонет.

(9)

Сестрица Ми и бровью не повела.

Она не станет обращать внимания! Пусть хоть задохнется от рыданий! Она решила просто игнорировать Фэн Чунь. Чем сильнее кудахчут над ребенком, тем он капризнее. А сестрица Ми не собиралась баловать Фэн Чунь. Хотя та и молода, но уже не ребенок, а сама мать! Все женщины были когда-то молоды. Всеми в молодости кто-то да восхищался. Жизнь такая длинная — кто из нас может утверждать, что ни разу не терял головы? За самой сестрицей Ми тоже ухаживали, ей с размахом преподносили девяносто девять роз. То, что сегодня случилось с Фэн Чунь, — пустяк, словно стрекоза легко скользнула по поверхности воды. Разве стоит так убиваться? Впредь будет ей урок, поэтому пусть поплачет, пусть! А заодно подумает о своем поведении!

Одна неравнодушная работница подошла к сестрице Ми. На ее лице читались сочувствие и печаль. Она знала, что обычно сестрица Ми симпатизирует Фэн Чунь, и решила, что может чем-то помочь. Сестрица Ми отвела глаза и махнула рукой, мол, иди занимайся своими делами, а в чужие не лезь!

Что она за человек — сестрица Ми? Сколько ей уже лет? Какой у нее жизненный опыт? Разве стоит сейчас препираться с Фэн Чунь? Вот же неблагодарная девчонка. Сестрица Ми ее пригрела — и на́ тебе! С чего вдруг она убежала в подсобку, куда запрещено ходить? Правила совсем позабыла! И что? Всю жизнь там будет прятаться? Как забежала туда, так сама и выбежит. А когда выбежит, инцидент будет исчерпан, рана затянется корочкой, и восстановится нормальный ход вещей. У сестрицы Ми своя жизнь. Ей надо бизнесом руководить. Это самое важное занятие. Пусть бизнес и небольшой, зато процветающий, и в нем есть смысл. Сейчас сестрица Ми искала именно смысл, ведь в жизни человека всегда должен быть какой-то смысл. А то, бывает, рот откроешь, но засмеяться не в состоянии — нет в этом никакого смысла. И дело даже не в деньгах. Деньги для бизнеса — железное правило, непреложная истина и счастливый талисман. Деньги надо любить и уважать, от них нельзя отказываться. Сестрица Ми не испытывала недостатка в деньгах. Как говорится, худой верблюд все равно толще лошади, и для многих ее «скромные заработки» были пределом мечтаний. Не зря она столько лет вела дела на улице Ханьчжэнцзе, теперь ей вполне хватало средств на то, чтобы обеспечить комфортную жизнь семье из трех человек и отправить сына в школу. К тому же Сун Цзянтао, когда заболел и попал в больницу, беспокоился о том, как родные будут справляться без него, и потому заранее припрятал дома банку с золотыми украшениями. Продавать их необходимости не было, а цеплять на себя эти блестящие побрякушки сестрица Ми ленилась. Сейчас она в первую очередь хотела жить интересно. Но разве легко саму себя заинтересовать? Учитывая, что у нее всего лишь крошечная лавка, где чистят обувь. Легко ли?

А кому вообще сейчас легко? На всем белом свете только одну Фэн Чунь обидели? Сестрице Ми стало смешно. Закат постепенно затухал, на улице зажигались фонари. В лавке опять наступило оживление. У прохожих, которые долго бродили по магазинам, на обуви осел слой пыли, а если кто-то ужинал в придорожной шашлычной или какой-нибудь забегаловке, то на ботинки и туфли могли попасть капли соуса или жира, и они требовали чистки. Только в начищенной до блеска обуви не стыдно пойти в бар. Бары снова открылись в Китае двадцать с лишним лет назад благодаря «политике реформ и открытости». А так это чужая культура, не всем удавалось приспособиться к ней. Раньше в подобных заведениях сотрудники пахали в поте лица, но закрывались они чаще, чем открывались. Однако иностранцы упорно двигались к своей цели, не пытаясь получить все и сразу, они не боялись торговать себе в убыток для привлечения покупателей. Но им пришлось ждать, пока вырастет целое поколение. Поколение, которое в детстве водили по «Макдоналдсам» и KFC, плавно