преступнице», пребывавшей в тот момент под наблюдением медиков, она решилась сделать визит.

Когда она зашла в палату, в которой Варя проходила реабилитационный период, последняя, заметив своего посетителя, повела себя совершенно как полоумная: не покидая постели, она вскочила на ноги, прикрылась одеялом, как бы защищаясь, и закричала так неистово, будто бы перед ней дикий зверь предстал или какой оборотень: «Уйди! Не приближайся ко мне, чудовище!»

«Окончательно потерянная», – сделала вывод тогда Зоя Игоревна, с чем вместе положила впредь и надолго и думать забыть о своем родительском долге. «Ничем уже все равно не помочь и хуже уже, кажется, быть не может», – к такой мысли о дочери пришла тогда вконец разочарованная мать и, как выяснилось впоследствии, в предположении своем жестоко ошиблась. – Главное потрясение, касательно Вари, ее ждало впереди. Впрочем, с год было тихо…

В эти «тихие» двенадцать месяцев жизнь Зои Игоревны упорядочилась и обратилась в прежнее свое русло. Она, как тот узенький горный ручеек, что, несмотря на кажущуюся свою незначительность, упорно гнет свою линию, методично двигаясь только вперед, с одной единой целью впоследствии преобразиться во что-то величественное. Так ручеек находит реку и ищет в ней моря. Так Зоя Игоревна настойчиво ищет и жаждет Царства Небесного, а в нем для себя ангельского чина. Плох тот солдат, кто не мечтает стать генералом, как говорится. А Зоя Игоревна по натуре своей перфекционист. Ей мало во всем угождать Богу и слепо повиноваться воле Его, она всегда стремилась и стремится предупредить Господни желания и быть из всех в округе самой послушной. И мы не имеем ни малейшего основания свидетельствовать против того, что эти благие стремления находят свое воплощение в жизнь. Вот уже с добрый десяток лет для наших поселковых матрон, соседок и кумушек Зоя Игоревна служит живым кумиром и примером истиннаго благочестия. Ей подражают наши милые прихожанки, пред ней заискивают, она в нашем поселковом храме задает моды, если хотите. Облюбованные ею иконы, к примеру, незамедлительно стают наивысокочтимыми. Сама походка Зои Игоревны, по широко распространенному мнению, свидетельствует о неизменной молитвенной настроенности ее обладательницы. Проявляются ею незаурядные организаторские способности также: не осталось, пожалуй, мало-мальски значительного места паломничества на всем бескрайнем просторе святой православной Руси, что бы оставалось по сей день непокоренным возглавляемыми Зоей Игоревной экспедициями. «Наших людей», благодаря чему, узнают везде. Что еще? – Она знает почти все акафисты наизусть; в соблюдении поста она бескомпромиссна, и прочее, и прочее… Однако скорбная истина состоит в том, что люди всегда с особым трепетом встречают крушения собственных же кумиров, и зачастую безжалостной тени, грозящей их идолу, стают первыми знаменосцами и сопроводителями.

Тому лет пять назад от теперешних дней, от дней, когда приключилось «черт возьми!» с Зоей Игоревной и около года после Вариной «выходки», когда последняя чуть-чуть не свела счеты с жизнью, после одной из воскресных служб, настигла Зою Игоревну, шедшую домой, одна из ярчайших ее подражательниц и, как принято было считать, ближайших подруг, Шаталова Ольга Алексеевна. Настигла ровно той походкой, какой привыкла ходить сама Зоя Игоревна, так что со спины, в тот момент, двух рядом шествующих женщин трудно было отличить друг от друга. Настигла со следующей речью:

– Ох, Зоечка Игоревначка, за вами не угнаться… Фух, дай Бог вам здоровья и многая лета!

– Спаси Господи, Ольга Алексеевна. А вы, наверное, на почту?

– На почту?.. Ах, да, да – на почту, вы правы, мне с вами, Зоечка Игоревначка, по пути.

– Что, как дела, что новенького?

– Слава Господу нашему, Иисусу Христу, Матери Божьей и Ангелу Хранителю – все мирно, смирно. А у вас как?.. – с какой-то особой интонацией произнесла свой вопрос Ольга Алексеевна, при этом забежав даже вперед немножко, чтобы лучше рассмотреть реакцию своей попутчицы. Чувствительная Зоя Игоревна тут же насторожилась.

– Слава Богу, Ольга Алексеевна, а что?

– Нет, ничего, я так просто спросила, как дела.

– А мне показалось, что вы вовсе не просто спросили, как дела, Ольга Алексеевна.

– Ну от вас ни что не утаишь, Зоя Игоревна. Я действительно думала поддержать вас… в такую трудную минуту… самым дружеским то есть манером…

– Поддержать меня?

– Совершенно верно, поддержать вас в такую непростую минуту…

– Я не понимаю, Ольга Алексеевна, мне кажется, я вовсе не нуждаюсь…

– Выказывать присутствие духа при сложившихся для вас обстоятельствах, поистине достойно восхищения…

– Ольга Алексеевна?..

– Если бы моя дочь вышла замуж за сектанта, то я… не знаю, получила бы разрыв сердца, наверно…

– Что вы, простите?

– Получила бы разрыв сердца…

– Нет, что вы говорили о вашей дочери?

– Боже упаси, я говорила о ва́шей дочери, Зоя Игоревна…

****

И лишь теперь находим мы возможным возвратиться к повествованию событий дней нынешних. Возвратиться в сырой ноябрьский вечер, заключивший в себе очередную серию испытаний, выпавших на долю бесподобной нашей героини. Мысленно записавшись в попутчики, предстать вместе с ней у калитки ее дома. Свидетельствовать присутствие ее дочери, узнав в припаркованном у двора импортном кроссовере «Кашкай» Варин автомобиль. –

Она, беспутная, приехала непутевого своего отца навестить, родственную душу (до матери, до образцовой своей матери ей дела нет никакого, конечно). Настроение и без того оставляет желать лучшего, тут еще этот визит. Нет, Зоя Игоревна, как женщина благонравная, ни в коем случае не должна считать себя суеверной, в известном смысле, однако, столько совпадений, когда и если: в пятницу Спасителя распяли, тринадцатая глава Апокалипсиса Зверя сулит, Иуда был тринадцатым сотрапезником, на вечере, на Тайной, и вот, сегодня, когда пятница пришлась на тринадцатое, когда столько случилось для Зои Игоревны неприятностей, – тут невольно усомнишься.

Зоя Игоревна почему-то теперь представила повстречавшуюся ей на пути акацию, с ее раскинувшейся, обнаженной, «отвратительной» кроной. С нервной судорогой также вспомнила свое недавнее «черт возьми!». Еще раз окинула утомленным взглядом автомобиль Вари. «Все одно к одному», – подумалось ей… И все-таки, войти-то когда-то надо! – И Зоя Игоревна, не без дополнительного настраивания, отворила калитку.

Собака не издала ни звука. Еще бы, вошла хозяйка! Впрочем, и хвостом не утрудила себя вильнуть, из будки носа не показала – разбалованная! Но Зое Игоревне, откровенно говоря, не до воспитательных работ было в эту минуту, своих забот у нее хватало. Также и по этой причине не находила она возможным теперь с глазу на глаз с Варей очутиться. Не об отвлеченном же предмете, не о погоде же, извините, ей сейчас с дочерью, в случае чего, придется разговаривать. «Бр-р-р!» – Зоя Игоревна только сейчас, после одного мысленного и мимолетного упоминания о погоде, только сейчас ощутила вполне, как на