К ним подошел, прихрамывая, Амит. Увечный даль’шарум чуть поклонился.

– Пришли наконец за хаффитом? – осведомился он. – В чем бы вы его ни подозревали – поверьте, это самое мелкое из его преступлений…

Даль’шарум оборвал его речь, ударив навершием копья в лицо. Изо рта купца брызнула кровь вперемешку с зубами, он рухнул в пыль. Хотел подняться, но воин, который его стукнул, прыжком оказался сзади, сунул ему ниже подбородка копье, уперся коленом в спину и потянул на себя, удушая. Голова Амита запрокинулась, глаза уставились на дама и юнца.

– Этот? – спросил дама.

– Да, – ответил Джамере. – Он пригрозил убить мою мать, если я не подчинюсь.

– Что?! – задохнулся Амит. – Я вижу тебя впервые…

Воин снова надавил, и слова потонули в бульканье.

– Узнаешь? – Дама показал на брошенное Аббаном копье с оранжевой тряпкой, которым тот подавал знаки Джамере. – За дураков нас держишь? Ни для кого не секрет, калека, что ты носишь на своем жалком оружии оранжевый бабий платок.

– Дама, взгляни-ка! – крикнул воин, выводя из загона Амита верблюда. – Его недавно хлестали, а на ногах – кожаные обмотки.

Амит выпучил глаза, хотя трудно сказать от чего – не веря им или по случаю копья, которое продолжало его душить.

– Это не мой!.. – Вот все, что он сумел выкашлять.

– Назови своего сообщника, – потребовал дама.

Воин ослабил нажим, чтобы Амит смог ответить.

Тон Амита лишился всякого самодовольного превосходства и спокойствия за свое место в жизни теперешней и будущей. Аббан жадно прислушался, смакуя жалкое отчаяние соперника, твердившего о своей невиновности и умолявшего сохранить ему жизнь.

– Сорвите с него черное, – приказал дама.

Амит взвыл, когда воины разодрали на нем платье. Они терзали его, пока калека не остался лежать голым. Взяв Амита за руки, даль’шарумы дернули его за волосы, чтобы смотрел на дама, который опустился перед ним на колени.

– Теперь ты хаффит, Амит, и твоя родословная недостойна упоминания, – сказал дама. – Тебе осталось жить недолго и в муках – запомни на это время, что когда твой дух покинет сей мир, он навсегда поселится у врат Небес, не вправе войти.

– Не-е-ет! – вскричал Амит. – Это ложь!

Дама взглянул на воинов:

– Конфискуйте все ценное в его шатре и отнесите в храм. Женщин, если угодно, уестествите, а потом продайте. Всех сыновей – на копья.

Амит заблажил и забился в руках воинов, пока один не врезал ему копьем по затылку, после чего повалился без чувств.

Дама с отвращением посмотрел на Амита:

– Снесите эту пакость в Палату Вечной Скорби, чтобы дамаджи содрали кожу с его презренных костей.

Аббан уронил полог, углубился в шатер и налил себе кузи.

Через несколько секунд полог поднялся и снова упал.

– Пар’чин чуть не сломал колено дама Кэвере, – сказал Джамере. – Он хочет за это нечто посущественнее, чем кузи.

Аббан, другого и не ждавший, кивнул:

– Когда я споткнулся, тебе, а не Пар’чину полагалось задержать Кэвере, – напомнил он.

Джамере пожал плечами:

– Он одолел бы меня и не стал бы слушать возражений.

– Чтобы больше такое не повторялось! – пригрозил Аббан. – Пар’чин мне важен, и я чрезвычайно огорчусь, если потеряю его.

– Думаешь, он найдет Анох-Сан? – спросил Джамере.

Аббан рассмеялся.

– Не говори глупостей, юноша, – сказал он. – Эти карты копируют уже три тысячи лет, и даже если они укажут ему дорогу, затерянный город, если и существует, похоронен в песках. Пар’чин – дурак добросердечный, но все-таки дурак.

– Он озлится, когда вернется, – заметил Джамере.

Аббан пожал плечами:

– Поначалу – возможно…

– Но ты помашешь перед ним каким-нибудь другим древним свитком, и он все забудет, – подхватил Джамере и отхлебнул из бутылки Аббана, не потрудившись налить в чашку.

Аббан улыбнулся и снабдил мальчонку всевозможными дарами для подкупа, которые придется раздавать в Шарик Хора. Он проводил Джамере взглядом, в котором гордость смешалась с глубоким сожалением.

Из юноши мог выйти толк, не забери его дама для жизни пустой и бессмысленной.

Из «Меченого» было изъято множество сцен. Некоторые сокращались из-за объема (я написал исключительно длинную для дебютного романа книгу), или ради ритма, или потому, что уводили в сторону от основного сюжета и снижали общее напряжение.

Однако многие – неплохие самостоятельные рассказы, и я очень рад тому, что издательство «Сабтеррениэн пресс» предоставило мне возможность включить некоторые из них в этот сборник, снабдив их собственными комментариями.

В этом эпизоде рассказывается, с чего все началось. В 1999 году я посещал курсы для авторов, работающих в жанре фэнтези, и нам дали домашнее задание: написать первую сцену нового романа. Я сочинил небольшой рассказ о мальчике по имени Арлен, которому не разрешали уходить от дома дальше, чем он мог добраться к полудню, потому что ему следовало вернуться до наступления ночи, когда появлялись демоны.

Не буду врать: я состряпал рассказик за вечер и, получив оценку (естественно, высшую), бросил его в ящик стола, где он протомился годы. Тогда я работал над другой книгой, но Арлен не шел у меня из головы, и я постоянно делал пометки, записывал что-нибудь о его мире. Весь цикл о «Меченом» вырос из этого рассказа в тысячу шестьсот слов.

Это начало стало серьезным камнем преткновения в переговорах с издателем. Она уверяла, что прологи устарели, а мой вдобавок выдержан в совершенно отличном от основного повествования стиле и никуда не годится. Она считала также, что в нем нет ничего, о чем нельзя рассказать в других местах. Я категорически возражал, полагая, что он отлично задает общее настроение и важен для понимания личности маленького Арлена.