всё больше кажется, что мы не найдём места в вашем мире, — заявил командор.

— Вот как? — насторожилась Мирель. — И что вы намерены предпринять?

— Пока не знаю, — задумался командор. — На крайний случай у нас всегда есть возможность отбыть восвояси.

— Что вы! — переполошилась Мирель, откровенно, не стесняясь выказать изрядно напугавшую её перспективу потерять Бослора. — Зачем это?! Даже думать так забудьте! — потребовала она и невольно придвинулась к командору ещё ближе.

Проявленное туземкой участие сковывает командора. Оцепенел от столь странного неравнодушия. Отвергая банальную влюблённость, Бослор пытается понять первопричины, но разве можно разобраться в душе романтичной девушки? Тем более — с непростой судьбой. И привычку имеет придавать всему особое, понятное лишь ей одной значение.

— Хм… — произносит командор, когда пауза неприлично затягивается. — Тяжело влиться в ваш совершенный мир…

— Думаю, ничем не лучше вашего, — возразила Мирель, пришёл её черёд спорить. — Или земного.

— Не знаю… — с глубоким сомнением протянул Бослор. — Это — как сказать. Может, конечно, и не лучше, но отличается в корне. По крайней мере, для нас. У меня до сих пор в голове не укладывается: как же так — запросто прыгнуть на многие световые годы? Потратив всего несколько дней или часов… — Командор допустил опрометчивость — затронул болезненную для Мирель тему. Не сразу, но замолчал.

Выдержал паузу, опасаясь реакции туземки. Однако та будто бы и не заметила, а Бослор на всякий случай едва слышно произнёс:

— Простите.

— Вы не хотели бы завтра прогуляться в город? — спросила Мирель.

Пристально наблюдающий за ней Бослор обратил внимание на мелькнувшую в голубых глазах тень, которую принял за лукавство.

— Ммм… — завяз в нерешительности.

— У нас тут есть клуб любителей архаики. Мне кажется, вам было бы интересно послушать, что о вас говорят… — Теперь уже Мирель обрывается — увлеклась и не удержалась от оплошности. — Лекции… — краснея от стыда, проговаривает туземка. — Раткирой, кстати… Проводит занятия с детьми… — выговорила Мирель, прилагая усилия, чтобы справиться с чувством неловкости. — Хотели бы вас пригласить. Дети будут рады! — Не зная, куда себя деть, Мирель в наказание ссылает взгляд к полу.

Однако командора сказанное вовсе не задевает.

— Вот как? — оживился он. — Не подумал бы, что Раткирой преподаёт детям. Конечно, приду! Это интересно!

— Спасибо! — взволнованным голосом ответила девушка.

Она вдруг хватает руку Бослора, сжимает в ладонях, порывается что-то добавить.

Но почти тут же отпускает — боится не справиться с бушующими внутри чувствами.

— До завтра! — Она буквально бросилась к выходу. Спешит и оттого спотыкается, но удерживается от падения. — Увидимся! — слышит Бослор уже с той стороны.

Дверь захлопнулась, а командор только сейчас осознал, что принял приглашение в основном из-за возможности вновь увидеть Мирель.

— 11 —

«Да, это что-то новенькое», — подумал командор Бослор, читая отчёт из местного полицейского ведомства.

Столкновений только не хватало. Потасовки были, нервные срывы, пьяный дебош — это всё ерунда по сравнению с группой агрессивно настроенных колонистов, встретивших на планете обжитой мир вместо девственно чистой природы, которую они могли бы перестроить по своему вкусу.

Командор откинул прочь небольшое по объёму, но такое хлёсткое донесение и взялся за голову. Дрожащей рукой потянулся к стакану с водой и не нашёл. Невидяще пошарил по столу, но его там нет.

«Впору самому приложиться к бутылке…» — с бессильной злостью решил он.

А чего им, собственно, не живётся? Благополучный мир, насколько можно судить — практически без использования физического людского труда. Высокотехнологичный, комфортабельный в социальном плане — не чета земному, если верить имеющейся на «Белом лебеде» литературе. Утопия, да и только!

Не свой — вот в чём дело. Чужой монастырь, выстроенный тут без спроса. Без ведома ковчеговцев, хотя они, конечно, никакого права на планету не имеют.

Обманули, что самое неприятное. Разумеется, невольно. Да и о каком обмане может идти речь, когда блуждали в межзвёздном пространстве восемь сотен лет?

«Ждать, что ли, прикажете?» — сам себе мысленно огрызнулся командор. Резервировать планету под бродяг? Вдруг они соизволят явиться?

Бослор нащупал стакан, сделал глоток и потянулся за таблеткой от головной боли.

Так вот — явились. Почти половина из спустившегося на планету десанта растворилась в толпе и на данный момент недоступна. Где их искать, в каком овраге?

Командор подумал было «притоне», но вовремя сообразил, что в столь совершенном обществе, наверное, не должно быть притонов.

Потенциально асоциальные элементы — не вызывает сомнений. В книгах нет ни одного примера успешной адаптации дикаря из недоразвитого мира в более продвинутом обществе. На худой конец — слугой или садовником, более типичный случай — преступник или попрошайка.

Психологическая дистанция — попробуй нагони, если находишься на уровне развития местного ребёнка. Бослору пытались объяснить многое из того, что здесь является элементом обыденности, бытовой мелочью. Но даже образованнейший командор из элиты «Белого лебедя» не до конца понял принципов устройства и функционирования. Что уж тут говорить о среднем звене или рядовых ковчеговцах? А как насчёт туземных этических норм или философских вопросов?

Вчера только обсуждали с сампойцами их космологию, но дальше червоточин не зашли. Учёные «Лебедя» упёрлись в принципиальную невозможность существования червоточин, а местные объяснили всё неким червячным парадоксом — мол, ещё в каком-то там незапамятном году был выдвинут тезис о тройственности чего-то там, в связи с чем… Но чёрт подери, что это такое?..

Командор скрипнул зубами, вспоминая позорно обескураженные лица отборных ковчеговский гениев, которых хватило лишь на разинутые рты. А между тем, насколько понял Бослор, обсуждаемые в ходе встречи вопросы изучают в начальных классах сампойских школ. Далеко не самое сложное — было видно по снисходительным улыбочкам местных учёных.

Командор выпил обезболивающего и в сердцах пожалел, что не яд. Выше головы не прыгнешь — стопроцентная истина. Дальше не продвинуться, даже стараться не стоит. Если только детей отдать им на воспитание, да и то — лишь тех, кто родится на Сампойе.

«А мы так и останемся землянами образца тысячелетней давности», — ставит крест на себе командор. Никогда не влиться в их общество, не быть хоть сколько-нибудь полезными местному социуму. Законсервированные в ковчеге, обречённые бегать на месте. Это печально, но уже не исправить.

В дверь постучали.

«Кого ещё?» — в раздражении подумал Бослор, но вслух произнёс: