заползаю внутрь, но понимаю, что мне нужно убираться отсюда, пока не приехали копы. Мне повезло, что первой приехала скорая, но я не сомневаюсь, что полицейские не заставят себя долго ждать.

Я быстро порылась в беспорядке вещей, разбросанных по фургону, схватила кошелек, которым пользовалась накануне вечером, и почти торжествующе улыбнулась, увидев несколько купюр внутри. Здесь всего около тридцати долларов, но хоть что-то. Этого же достаточно, чтобы поймать такси?

Я закрываю фургон, собрав все, что попалось под руку, и перекидываю сумку через плечо. Номера были нелегальными, поэтому машина не была зарегистрирована. Я знала, что это прощание с фургоном. Его отбуксируют и уничтожат, а мне придется искать другой способ выбраться из этого города.

Но на данный момент я начинаю путь в сторону центра. Мое лицо, вероятно, выглядело так же плохо, как и самочувствие, а одежда была испачкана, но сейчас у меня не было времени разбираться с этим дерьмом.

То, как я выросла, сделало меня некоторым образом устойчивой к долгим походам и плохим ситуациям, и как бы ни было легко поддаться эмоциям, забившим мое горло, я не могла. Срывы и причитания не исправят ситуацию.

А вот раздобыть деньги и другой фургон — да.

И я точно знала, где можно быстро найти деньги.

Глава 7

Хоук

Это была безумная ночь. Куча шумных людей, которые аплодировали настолько громко, когда Энцо сражался на ринге, что дребезжали стаканы на полках позади меня.

Но даже несмотря на все это, я заметил ее, как только она переступила порог подвала.

Ей здесь не место. Особенно с ее маленьким телом и идеальными платиновыми волосами, с лицом, настолько потрясающим, что оно могло бы остановить время. Она была чертовски красива, и я до сих пор слышал ее тихие стоны и мычание, когда трахал ее тугую киску.

Одна только мысль о том, чтобы сделать это снова, заставляла меня возбуждаться до безумия.

Девушка опускает голову, пробираясь сквозь толпу. Она достаточно маленькая, чтобы слиться с ней и одновременно держаться на расстоянии, но тут я замечаю едва уловимое движение: поворот запястья, и в следующий момент в ее руке оказывается кошелек. Девушка продолжает двигаться, даже когда вынимает из бумажника несколько сотен, а затем бросает его на пол, отбрасывая от себя.

Маленькая бунтарка.

У меня было так много вопросов, и я знал, что у Энцо они тоже есть, хотя он их и не озвучивал.

Он не доверял ей, и вполне обоснованно, если судить по этому маленькому трюку. Жизнь в тени имеет свои плюсы, и несмотря на то, что у меня было мало информации о ней, я все равно должен был бы что-то найти с помощью технологий, которыми обладали как я, так и Энцо, а, следовательно, и мафиозные сети. Однако поиски зашли в тупик.

В этом городе были сотни Блэйк, но ее среди них не было. Использование системы распознавания лиц тоже ничего не дало. Девушка была призраком, причем довольно симпатичным.

Она не снимает капюшон, опускает голову, окутывая черты лица тенью, и ни разу не взглянув в мою сторону за барной стойкой. Я с ухмылкой наблюдаю, как ей удается обчистить еще несколько ничего не подозревающих завсегдатаев подвала, вероятно, набрав не менее тысячи долларов из украденных кошельков. Это заведение работает только за наличные, так что недостатка в купюрах у нее не было.

Я не свожу глаз с девушки, ожидая, когда она поднимет на меня эти красивые глаза. В конце концов она начинает пробираться ко мне, но ни разу подняв головы.

Судя по ее вчерашнему поведению, Блэйк не из тех, кто стесняется, а то, как она приняла меня и Энцо, говорит о том, что девушка уверена в себе. Не многие женщины взяли бы нас обоих, не то чтобы мы были неразлучны, но нам нравилось быть вместе.

— Блэйк, — мурлычу я, наслаждаясь реакцией ее тела, но она все еще держит лицо под углом, надвинув капюшон. — Прячешься, дорогая? — поддразниваю я.

— Нет, — ее голос дрожит, и я мгновенно настораживаюсь, сужая глаза на тех частях лица, которые могу видеть. Ее кожа выглядит… темнее, чем должна быть.

— Посмотри на меня, — мягко приказываю я.

— Можно мне просто пива? — тихо говорит она.

— Блэйк, — я протягиваю руку через барную стойку, и кладу палец под ее подбородком, ожидая, пока она добровольно поднимет голову, — посмотри на меня.

С легким раздражением она делает это и хмуро смотрит на меня.

Моя челюсть сжимается, а кожа пылает жаром от ярости. Ее лицо было покрыто синяками, левая сторона опухла, самый сильный синяк был вокруг глаза. Черно-синие тени густо легли на ее красивое лицо, а на нижней губе был чистый порез, из-за которого мягкая плоть распухла.

— Кто, черт возьми, это сделал?

Боковым зрением я замечаю, что бой закончился, и Энцо направляется к нам, сузив глаза.

Мужчина хмурится, глядя мне в лицо, а затем его взгляд переходит туда, куда смотрю я. Он замирает, а его голубые глаза возвращаются ко мне.

— Кто, Блэйк? — требую я.

Она отворачивается.

— Просто подростки.

— Когда? Почему?

Я перевожу взгляд на Энцо, который постоянно сжимает и разжимает кулак. Он ждал ее ответа. Блэйк неуверенно смотрит между нами.

— Им нужны были деньги. Я просто мешала, — она бесстрастно пожимает плечами. — Вот почему я здесь.

— Чтобы ограбить толпу? — я скрещиваю руки.

Она снова пожимает плечами.

— Чтобы подраться.

— Этого, блядь, не будет, — огрызаюсь я, сопровождаемый неодобрительным ворчанием Энцо.

— То, что ты меня трахнул, не означает, что ты можешь указывать мне, что делать! — шипит она.

Я упираюсь локтями о барную стойку, подавляя желание поморщиться, когда замечаю еще несколько синяков на ее подбородке и челюсти.

— Раз уж мы управляем этим местом, думаю, я имею право говорить тебе, можешь ли ты драться на моих рингах.

Энцо устраивается позади нее, прижимаясь грудью к ее спине. Он замечает, какой нервной она кажется со своими дергающимися пальцами и подпрыгивающими коленками.

— Тебя ограбили, — продолжаю я, добиваясь от нее разъяснений.

— Это имеет значение?

— Где?

Она хмыкает.

— Просто на каком-то участке в городе. Это неважно.

— Когда?

Она закатывает глаза и морщится от движения.

— Сегодня утром. Слушай, мне нужны деньги, а потом я исчезну. Ты сможешь забыть о моем существовании.

“Вряд ли” — думаю я про себя.

Девушка теребит ремешок на горле — сегодня он был розовый, с мелкими цветочными узорами.

— Это была ошибка, — она собирается встать с табурета, но Энцо подхватывает ее и грубо опускает