прогрызали себе дорогу сквозь земные толщи… В какой-то момент среди орды показались особенно большие ящеры. Каждый из них достигал по меньшей мере десяти метров в длинну, а некоторые протянулись на все сорок. Их форма разнилась, но было видно, что их наполняет невообразимая сила.

Приблизившись на расстояние нескольких километров, несметное полчище остановилось. Вперёд выступили Господа. Они окружили Креста со всех сторон; несмотря на это юный дракон оставался совершенно спокоен. Драконы удивились этому и немного замялись. На протяжении нескольких секунд в них боролись два стремления — осторожность и гордыня. Наконец, как оно часто бывает, высокомерие торжествовало. Красный дракон с длинным телом и тремя парами крыльев вышел вперёд и зарычал. Его рык был подобен тому, как трещит лесной пожар:

— Крест! Предатель! Богохульник! Великая Матерь приказала связать тебя и принести ей на поклон! Склони свою голову и моли о пощаде!

— Склони свою голову, Крест! — поддержал его другой дракон, белый, с плотной чешуёй и толстыми лапами.

— И моли, молиии… о Пощаде! — прибавил змей с тонким тельцем и широкой зубастой пастью.

Глаза чёрного дракона медленно приоткрылись. Он посмотрел на Господ, которые пришли по его душу, посмотрел на простых драконов, на охотников, на свою собственную армию… Крест обвёл взглядом всех собравшихся и медленно заговорил:

— Амар, Геррах, Шарах… Керден, Карра, Шалах… Муран, Ырген, Лирот… Дуран, Кхерос… Адамант! — с каждым словом его голос становился всё громче и громче.

— Я, Крест, обращаюсь к вам по именам, потому что у каждого из вас есть своё имя… Потому что каждый из вас обладает разумом! Ведь это самое важное. У многих представителей нашего народа есть крылья, но, хотя их тела и парят среди небес, их мысли зиждятся в земле, там, где обитают черви, ибо по своей природе они не более чем неразумные звери. Мы же! Вы! Вы разумны. Вы можете мыслить. Вы можете парить в любых высотах, какие в состоянии себе представить. Ваши крылья открывают для вас безграничные просторы мысли, но вы не хотите ими пользоваться. Вы якшаетесь с червями, как неразумные звери! — прогремел его голос.

— Да как ты смеешь! — красный змей по имени Амар заревел. Среди господ поднялся гомон.

— Или я не прав?! — крикнул Крест. В груди у него засияло золотистое ядро. Он использовал силу своего Ци, отчего его рык стал похож на раскат грома. Он сразу заглушил весь нарастающий гомон.

Прочие господа растерялись и смутились.

— Или я не прав… — повторил Крест. — Вы пресмыкаетесь перед великой матерью, вы склоняете головы перед тем, кто держит вас и ваш народ в оковах. Вы её рабы… Мы её рабы! Были. Раньше. Но может с нас довольно? Может пора освободиться от её гнёта? Может пора использовать наши крылья и взмыть в небесную высь?!

Глава 11. Муравей?

— Довольно мириться с рабством!

Довольно терпеть!

Или вы хотите всю свою жизнь провести как муравьи!?

Голос Креста был похож на раскаты грома. Его наполняла невероятная сила. Даже охотники, едва ли превосходившие по части интеллекта простых зверей, чувствовали, как у них трепещут сердца; что и говорить про Господ, которые понимали смысл его слов. Они были взволнованы, растеряны, но больше всего они были напуганы. Слова чёрного дракона казались им немыслимым святотатством; когда он закончил свою речь, воцарилась тишина, но не простая, а требовательная, ибо глаза дракона-ренегата сияли золотистым пламенем.

Но вот раздался скрежет. Один из Господ выступил вперёд. Это был особенно большой дракон. У него была длинная шея, покрытая потрёпанной белой чешуёй, и массивное тело. Деревья сгибались под его лапами, как обыкновенная трава. Его морда была вытянутой, но не острой, а скорее широкой, как у акулы. Ещё у него не было одного глаза. При его появлении все прочие Господа невольно расступились. Звали этого дракона Адамант, и он был старейшим среди своего поколения:

— Иногда… — заявил Адамант, поглядывая на Креста своим единственным глазом. — Рождаются убогие особи… У некоторых из них недостаёт крыльев… У других зубов… У третьих — лап… Тебе Крест, — его голос превратился в рёв, — не хватает мозга!

— Ты безумец! — рявкнул Адамант. — Слепой и глупый, как ящерка… Ты думаешь противиться воле нашего родителя? Нашей кормилице? Нашей Богини? Ты зверь, который кусает руку кормящего. Для такого как ты смерть будет избавлением, Крест! Без Великой Матери наш народ вымрет! Ты желаешь нашей смерти!

Крест сказал:

— Адамант, ты не понимаешь, что…

— Молчать! — заревел змей и вдруг вытянул шею. Его острые зубы засверкали радужным светом в лучах палящего тропического солнце. Крест прищурился и ринулся в сторону. Всё произошло моментально. Прочие драконы не успели даже моргнуть. Когда Адамант отпрянул назад, кровь струилась у него из рта, литрами разливаясь на землю и образуя бурные пенистые реки.

— К-к-кхрест! — заревел змей с безумной силой. От его крика задрожали листья на деревьях.

— Я не говорю о том, чтобы убить великую мать, Адамант. Мы должны заставить её… — попытался заговорить Крест, но Адамант его не слушал. Словно безумный, он размахивал головой, брызгая кровью из пасти, и ревел:

— В атаку! Убейте его, схватите, в атаку! — его слова возымели эффект. Армия драконов под управлением Адаманта немедленно ринулась в бой. Земля загремела, поднялся страшный рёв, завыл бешенный ветер и тысячи монстров устремились на ренегата. Остальные господа замялись, на мгновение, но затем Адамант бросил на них свой яростный взгляд и они тоже, неуверенно, отправили свои армии в бой.

На чёрного дракона обрушился ужасающий рой.

Слуги Креста затрепетали и нехотя устремились в битву. У них не было выбора. Для них это был вопрос выживания. Сам Кэ Ру медленно закрыл глаза, словно размышляя о чём-то. Наконец его веки приоткрылись, и в них засиял холодный, рассудительный блеск. Дракон в последний раз посмотрел на отдалённый утёс, в котором находилась пещера его мастера, повернулся и отправился в атаку…

…

…

…

Прошло несколько часов; над землёю поднимались клубы дыма. Запах крови был таким сильным, что обыкновенный человек, испытай он его, свалился бы на колени и немедленно изрыгнул содержимое своего желудка. Да что человек, даже драконы едва ли могли вынести такой ужасающий смрад…

Если, разумеется, они были живыми.

Многие километры леса были усеяны рваными, обгорелыми, покусанными и побитыми ящерицами. Их кишки разливались на траву, на грибы, на древесные корни. Вспоротые тела испускали горячий пар и разливали наружу алые ручейки. Они сливались друг с другом, пенились, превращались в реки и в целые озёра, в которых, как острова, лежали куски