— Ну, конечно, — любезно подтвердил Ренан. — Тем более, что я сказал, что должен кое-что отдать ей, пока я здесь. — Встретив недоуменный взгляд собеседницы, художник широко усмехнулся и легонько надавил указательным пальцем ей на нос — явно чтобы позлить Клайва. — Назовем это запоздалым подарком на день рождения, — предложил он. — Если моя «Женщина перед зеркалом» все еще у вас, Клайв, возможно, эта новая штучка вас тоже заинтересует, — небрежно обронил он.

— Звучит интригующе, — улыбнулся Клайв, заглатывая наживку. А молодая женщина похолодела: ведь Ренан упомянул ту самую картину, что принесла художнику мировую славу, а ей самой — скандальную известность.

Сама Анхела видела знаменитое полотно один-единственный раз с тех пор, как год назад его доставили в апартаменты Клайва. И при виде покупки не сдержала горестного возгласа. Она и не подозревала, что злосчастная картина станет собственностью ее возлюбленного!

Какое-то время «Женщина перед зеркалом» висела в кабинете Клайва. А потом владелец переместил ее в комнату, смежную с кабинетом и оборудованную сложной системой сигнализации. Там Риджмонт-младший хранил самые ценные образчики своей коллекции.

А теперь вот Ренан намекает, что создал полотно, парное к первому. Сама Анхела отлично знала, что художник вполне способен написать тысячу картин в стиле «Женщины перед зеркалом», не нуждаясь в натурщице. Однако Ренан явно задался целью подразнить Клайва, намекая, что снова принялся писать Анхелу, несмотря ни на что. И молодая женщина, холодея от ужаса, неминуемо задалась вопросом: неужели Ренан нарушил данное ей слово?

Взгляд ее молил: ну, ответь же! Однако художник делал вид, будто ничего не замечает. А Клайв держался настолько невозмутимо, что могло показаться, будто ему все равно. А вдруг и в самом деле так? В конце концов, она же ему прискучила! И, точно так же, как и утром, Анхела развернулась и пошла прочь, чувствуя, что вот-вот расплачется.

Однако на сей раз Клайв схватил ее за руку — и удержал на месте. Молодая женщина попыталась было высвободиться.

— Прекрати, — приказал он, разворачивая спутницу лицом к себе. Фиалковые глаза потемнели до грозовой синевы, щеки побледнели, губы беспомощно дрожали. Клайв видел: ей мучительно-больно, но сознание того, что на сей раз боль Анхеле причинил не он, лишь усугубляло его дурное настроение.

У Клайва просто руки чесались задать Бенавенте хорошую трепку: да как эта бесчувственная скотина смеет упоминать про «Женщину перед зеркалом» при Анхеле, отлично зная, что тем самым ранит ее в самое сердце! Злился он и на Анхелу: с какой стати она до сих пор так уязвима для мужчины, которому некогда позировала во всей своей роскошной наготе!

— Что посеешь, то и пожнешь, querida, — мрачно отрезал он, отбирая у молодой женщины бокал, отставляя его в сторону и увлекая Анхелу в круг танцующих пар.

— А теперь потанцуем, — неумолимо приказал он, обнимая свою даму за талию и властно притягивая к себе, невзирая на ее попытки высвободиться. — Вспомни, где ты находишься и кому ты испортишь праздник, закатив здесь скандал!

Словно прочитав его мысли, рядом с ними возникли Эстрелья и Крис:

— Hola! — робко поприветствовала гостей Эстрелья. — Вы как, не скучаете?

— Веселимся вовсю! — улыбаясь, заверила Анхела, обнимая Клайва за шею — и впиваясь острыми ноготочками ему в плечо. — Обожаю, когда Клайв ударяется в мужской шовинизм! Это так пикантно!

Крис сардонически хмыкнул. Эстрелья отвела глаза.

— Рада, если так, — пролепетала она и с облегчением перевела дух, когда супруг твердой рукой увлек ее прочь.

— Эстрелья ненавидит сцены, — вздохнул Клайв. — Это у нее с детства.

— А я ненавижу тебя, — ровным голосом отозвалась Анхела. — Может, ты и мне посочувствуешь?

— Еще чего, — фыркнул Клайв. Желание расхохотаться боролось в нем с яростью. — Ты поедешь домой с мужчиной, которого ненавидишь, и получишь то, что заслужила, вдали от посторонних глаз.

С этими словами Риджмонт-младший снял с плеча ее руку — и стиснул в своей.

— А теперь посмотри на меня, да с улыбкой! — сквозь зубы приказал он. — А то я, чего доброго, зацелую тебя до смерти!

Если Клайв и надеялся, что угроза возымеет действие, то вскорости убедился, что у Анхелы достанет бесстыдства пустить в ход оружие из своего тайного арсенала. Молодая женщина запрокинула голову, одарила партнера знойным взглядом; между ослепительно-белыми зубами мелькнул озорной кончик язычка… а в следующее мгновение она приподнялась на цыпочки и лизнула его в губы.

И сей же миг вспыхнуло яростное пламя. Эрогенные зоны пробудились к жизни так внезапно, что все тело пронзила ноющая боль.

Неужели она и Бенавенте так целовала? Неужели и Бенавенте чувствовал то же самое?! Santo Dios, как совладать с язвящей ревностью?

— Мы уезжаем, — хрипло объявил Клайв.

— А я хочу остаться! — капризно надула губки Анхела, продолжая играть роль ветреной соблазнительницы. Аметистовые глаза озорно искрились, роскошные бедра зовуще покачивались.

Некая часть сознания Клайва самозабвенно восхищалась происходящим — восхищалась Анхелой, ее дерзостью, ее одурманивающей сексапильностью, ее вызывающим обольщением «на публике». Но другая часть тревожно гадала: а не Бенавенте ли всему виной. Широкая ладонь Клайва легла на округлое бедро, обтянутое алым шелком, и молодой человек тут же вспомнил, как рука Бенавенте нахально исследовала ту же запретную область.

Анхела затрепетала. А удавалось ли Бенавенте пробуждать в ней подобный отклик? Художник, прислонившись к стене, открыто наблюдал за ними. И в душе Клайва вновь всколыхнулась черная ярость.

— Я в твоем распоряжении, querida, — вкрадчиво промурлыкал он.

У молодой женщины резко пересохло в горле. Слова его заключали в себе недвусмысленный вызов — и Анхела с трудом устояла на ногах. Клайв всегда виделся ей эталоном мужской красоты… но рассерженный, до крайности распаленный Клайв будил в молодой женщине чувства, о которых до встречи с ним она и не подозревала. Она ощущала себя слабой, покорной, исполненной страсти одалиской… этот самый инстикт превращает мужчину во властного тирана, а женщину — в его послушную рабыню.

О, как же Анхела ненавидела это ощущение!

— Как скажешь… — срывающимся голосом прошептала она. — Поедем.

Всю дорогу до дома оба молчали. Оба кипели яростью — в силу разных причин. Оба были так возбуждены, что атмосфера в машине просто-таки искрилась электрическими разрядами.

Анхела выбралась из машины, не дожидаясь, пока Клайв припаркуется. И бегом устремилась к лифту. И к списку своих преступлений добавила еще один непростительный грех: решительно нажала на кнопку и уехала вверх одна, не дожидаясь своего спутника. Что настроения Клайва отнюдь не улучшило.

Оказавшись наконец в спальне, Клайв обнаружил, что Анхела уже заперлась в ванной. Шумела вода; алое платье валялось на полу рядом с лаковыми туфельками.