Когда их подбросило порывом ветра, ему пришлось отвести взгляд, и она тоже посмотрела в сторону.

Уверенно и мастерски он перевел вертолет в спокойный воздушный поток. А у нее внутри по-прежнему ходили волны. И все из-за невинного флирта.

Или не совсем невинного? Казалось, Джона сделал решительный шаг.

Но он, черт возьми, ее боялся. Не сильно, скорее того, как она его притягивает. Неудержимо. Безумно. Хотя казалось, что ей свойственно дарить спокойствие. И уж точно не поднимать бурю.

Вроде она догадалась, что он имел в виду, и тем не менее промолвила:

– Повторяю, меня интересует другой. – Так или иначе, разговор становился любопытным.

Словно не придавая всему этому особого значения, он спросил:

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Потому что это нелепый вопрос!

– Сама напросилась.

Наверное, сама. Только почему все приняло такой странный оборот?

Эйвери рискнула повернуться к нему – Джона опять смотрел на ее губы своими завораживающими серыми глазами.

– Боже мой, Джона, симпатичные девочки в отеле от тебя без ума…

– Ты заметила?

Она улыбнулась в ответ, и ее кожа покрылась испариной. Она подняла руку, чтобы закрыться от его взгляда.

– Клаудия как-то сказала, что ты «настоящий австралиец, замечательный»…

Его смех отозвался во всем ее теле до пальцев ног. Но Эйвери продолжала свою игру:

– Ты и меня хочешь включить в команду своих поклонниц? У тебя на самом деле такое самомнение?

– Нет, Эйвери. Ты действительно мне интересна, очень нравишься. Не хотел бы обмануться в тебе. Что скажешь? – Не прошло и секунды, как он отвел взгляд.

Эйвери растерялась, замешкалась. А их разговор зашел в тупик. Она жалела, что не может повернуть время вспять. Оказаться в каменном веке, когда человек думал только о еде, сне и как бы спрятаться от мерзких динозавров.

– Знаешь, чего я хочу? – спросила она, довольная, что подавила дрожь в голосе. – Сейчас я хочу, чтобы ты внимательно смотрел на небо! Какого бы ты мнения ни был о моей живучести, не стремлюсь закончить свои дни сегодня.

Набрав в легкие воздуха, она ждала фразы вроде: Лучше бы смотрел на тебя. Но он просто улыбнулся. Словно считал ее всего лишь выдумщицей. Что на самом деле она совсем другая. Неисправимая оптимистка от рождения: уверенная в себе и в будущем, задорная и независимая. Недаром она стала специалистом по связям с общественностью.

Джона продолжал улыбаться, а у нее вырвалось:

– О, замолчи.

– Я же ничего не говорю.

– Тогда перестань так думать. Это тебе не идет.

Его улыбка переросла в смех. Затем как ни в чем не бывало он устремил взор вперед и до конца полета к ней ни за чем не обращался.

Досада и искушение наполнили Эйвери в равной мере. Она даже стиснула кулаки и внутренне простонала. Потому что совсем не хотела вздыхать, трепетать, краснеть и тому подобное. Не нуждалась в искорках. Ведь из них разгорается пожар. А в пожаре можно сгореть дотла.

Посадка вертолета на причале неподалеку от Лунной бухты никакого облегчения ей не принесла. Чуть подняла настроение лишь Клаудия. Подруга махала рукой так, словно ждала их возвращения с необитаемого острова. А у автобуса «Тропиканы» стоял Люк. В начищенных черных ботинках, высокий и импозантный, краем глаза посматривая на свой мобильник.

Халл тоже был здесь. Сидел чуть поодаль на камнях под пальмой. Пес не Джоны? Самому бы Халлу это объяснили.

Эйвери без особого труда отстегнула ремни. А вот вылезти из вертолета оказалось непросто.

Джона подхватил ее сильными руками за талию и помог выбраться из кабины. У нее перехватило дыхание от его прикосновения. А через секунду она ступила на землю и отстранилась от него.

– Надеюсь, больше тебе меня спасать не придется.

Джоне поразмыслить над ее словами не удалось.

Однако взгляд этого разгоряченного великана сказал ей, что он думает по-другому. Тряхнув головой, она повернулась и зашагала прочь.

– Эйвери! – позвал он.

Она на секунду зажмурилась и задержала дыхание.

Оглянулась и увидела, что он протягивает ей потерянные туфли. Значит, покинув ее накануне в отеле на Зеленом острове, он искал их и нашел. Что само по себе… весьма приятно.

Она пошла к нему, ненавидя каждый свой шаг. Протянула руку за туфлями и коснулась его пальцев. Тотчас же ее словно ударило искрой. Быстрой, пронзительной, лишающей сил.

Их взгляды встретились. Уголок его сексуального рта поднялся. Не делай этого, словно говорил он. Ее сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

– Э-эй-ве-ери-и! – долетел голос Клаудии.

Джона повернулся к ней, тепло, по-приятельски улыбнулся… Когда он снова встретился взглядом с Эйвери, она внимательно на него смотрела. И ей он улыбнулся уже не по-приятельски, а как испытывающий влечение мужчина.

– Ничего не говори, – потребовала она. – Даже не думай. Все кончено.

Затем она повернулась, махнула рукой Клаудии и пошла прочь, оставив Джону наедине с его переживаниями.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Клаудия. – Вся красная.

– Сгорела на солнце, – с деланым равнодушием ответила Эйвери. Потом чуть толкнула подругу плечом. – Твои ребята на самом деле прилетели, только чтобы доставить сюда меня?

– Конечно. Джона по телефону сказал, что тебя едва гигантский кальмар не съел. И мне безумно захотелось узнать правду.

– Приколист – этот твой дружок.

– Кажется, он теперь твой дружок. Я на его вертушке до сих пор не летала. Ни разу.

Эйвери повернулась и увидела, что Джона смотрит на нее, прислонившись к своему вертолету. Преданный Халл теперь сидел у его ног и тоже за ней наблюдал.

– А что это за собака? – сменила тему она. – Джона говорит, что пес не его.

– И тем не менее они дружат, как два волка в небольшой стае. Романтика с примесью трагедии. У меня возникают ассоциации с мистером Хитклиффом из «Грозового перевала» Эмилии Бронте.

– Только вместо холодных, мокрых английских пустошей он бродит по солнечному австралийскому берегу?

– Совершенно верно.

– Тогда не так уж трагично.

Клаудия усмехнулась:

– Если человеку приспичило всю жизнь где-то бродить, то лучше уж здесь.

Эйвери хотела было спросить, не замешана ли во всем этом некая Кэтрин, словно в романе Бронте, но промолчала. Какое ей дело до этого Джоны Норта? Незачем ей завязывать отношения с этим парнем, иначе вернется домой еще более издерганной, чем приехала сюда.