– А ты поговорил с бабушкой и дедушкой насчет следующих выходных? – спрашивает она.

– Позвоню им вечером, – шепчу я, скользя губами по ее щеке, медленно приближаясь к уху.

– Придумал, куда поедем?

– Я готов с удовольствием и дома остаться, – отвечаю я, целуя ее в шею, которая немедленно покрывается мурашками. – Главное, что я наконец-то проведу целых три дня с тобой наедине. Наконец-то мы проведем вместе ночь… во всяком случае, в одной постели…

Я изо всех сил стараюсь сдерживать свое нетерпение, но в последнее время не могу думать ни о чем, кроме следующих выходных. Лейк совсем не обязательно знать, что я уже давно веду обратный отсчет: осталось десять дней и двадцать один час.

– Можем так и сделать, – предлагаю я. – Давай останемся дома, а Кел с Колдером поедут в Детройт. Соврем Эдди и Гевину, что уезжаем, закроем жалюзи и заляжем в этой кровати на три дня. Ну разве что в душ будем иногда ходить.

– Звучит восхитрясно! – восклицает Лейк.

Она любит придумывать новые слова, и это сочетание «восхитительно» и «потрясно» звучит так мило.

– Вернемся к нашим баранам. Как бы поступили наши родители в такой ситуации? – возвращает меня на землю Лейк.

Понятия не имею. Если бы знал, это здорово помогло бы мне решать житейские проблемы, да и растить детей было бы куда проще…

– О, придумал! Давай напугаем их до самых бабочек!

– Это как? – удивленно смотрит на меня Лейк.

– Притворись, что пытаешься меня успокоить, как будто я реально разозлился. А они пусть сидят там и умирают от страха.

– Фу, противный! – смеется Лейк, встает и подходит к двери. – Уилл! Прошу тебя, успокойся! – кричит она.

– Ни за что! – ору я, ударяя в дверь кулаком. – Ни за что! Они меня достали!

– Прекрати! – Лейк падает на кровать и прикрывает лицо подушкой, чтобы не рассмеяться в голос. – Перестань! Не ходи к ним! Тебе надо успокоиться, Уилл! Ты же убьешь их!

– Убью?! – тихо шепчу я, рассерженно глядя на нее. – Шутишь, что ли?! Лейк, актриса из тебя никакая! – заявляю я, прыгая на кровать рядом с ней.

– О нет, Уилл! Только не ремнем! – визжит она.

– Заткнись! – смеясь, кричу я и зажимаю ей рот.

Пару минут мы приходим в себя, собираемся с духом и с серьезным видом выходим из спальни. Я стараюсь выглядеть устрашающе. Мальчики с ужасом смотрят на нас, а мы спокойно садимся за стойку напротив них.

– Говорить буду я, – серьезно начинает Лейк. – Уилл слишком расстроен вашим поведением и не хочет с вами разговаривать.

Я молча смотрю на них, стараясь всем своим видом изображать предельную степень ярости. Интересно, а настоящие родители тоже так себя ведут? Притворяются, что они взрослые люди, хорошо знающие, что такое ответственность?

– Итак, для начала, – произносит Лейк неподражаемым материнским тоном, – мы хотим поблагодарить вас за то, что вы встали на защиту подруги. Однако вы все сделали неправильно: надо было сначала поговорить с кем-то из старших. Никогда не отвечайте насилием на насилие.

Какая молодец! Я бы не смог так умно сказать, даже если бы попытался пересказать соответствующую главу из книги «Как стать хорошими родителями».

– Поэтому, – продолжает Лейк, – вы оба сидите дома ближайшие две недели. И не думайте, что будете бездельничать и наслаждаться тем, что вам не надо ходить в школу! Каждый день вы будете получать от нас список заданий и будете их выполнять. Включая субботу и воскресенье!

Я толкаю ее коленкой под столом в знак того, что вот это последнее дополнение было очень кстати.

– Хотите что-нибудь сказать или спросить? – интересуется она.

– А что будет с моим днем рождения в пятницу? – поднимает руку Кел.

Лейк поворачивается ко мне, но я лишь пожимаю плечами, оставляя решение за ней.

– В день рождения все меры отменяются, этот день ты отработаешь позже. Еще вопросы есть? – спрашивает она, но мальчики молчат. – Прекрасно. Кел, марш в свою комнату. В ближайшие две недели ты не ходишь гулять с Колдером и Кирстен. Колдер, тебя это тоже касается. Иди к себе.

Мальчики молча слезают со стульев и расходятся по своим комнатам. Когда Кел исчезает в конце коридора, а Колдер выходит за дверь, я поднимаю руку и показываю Лейк «пять».

– Отличная актерская работа! Ты меня практически убедила!

– Ты тоже. Выглядел как будто и правда готов их отшлепать. – Она идет в гостиную и начинает складывать постиранное белье в стопки. – Как прошел день в университете?

– Хорошо, – отвечаю я, не вдаваясь в подробности. – Правда, задали много, так что надо бы садиться за уроки. Мы сегодня вместе ужинаем?

– Нет, я пообещала Эдди, что сегодня у нас с ней будет девичник: Гевин приступил к работе в «Гетти». Но завтра я вся твоя.

– Что ж, хорошо вам провести время, девочки! – Я целую ее в макушку. – Напиши мне перед сном. Ты же помнишь, куда телефон положила?

– Ага, – кивает она, доставая из кармана телефон и показывая его мне. – Я тебя люблю!

– А я тебя!

Закрыв за собой дверь, я решаю, что ушел чересчур поспешно, и возвращаюсь. Лейк стоит ко мне спиной и складывает полотенца. Я разворачиваю ее к себе, забираю у нее из рук полотенце, обнимаю и целую. На этот раз по-настоящему.

– Люблю тебя! – повторяю я.

– Как же дожить до следующих выходных?! – вздыхает она и прижимается ко мне. – Хоть бы они скорее наступили!

– Да не то слово!

Вторник, 10 января

Если бы я был плотником, то прорубил бы для тебя окно в мою душу.

Но оставил бы его закрытым и запер на щеколду,

чтобы каждый раз, заглядывая в него, ты видела лишь свое отражение.

Тогда ты бы поняла, что моя душа —

лишь отражение тебя…

Проснувшись, я обнаруживаю, что Лейк уже уехала в колледж. На диване спит Кел. Наверное, она отправила его к нам перед отъездом. Сегодня приедут за мусором, поэтому я надеваю ботинки и выхожу во двор, чтобы выставить бак на улицу. Заваленная снегом крышка поддается с трудом. Лейк про мусор забыла, поэтому я захожу к ней во двор и вытаскиваю ее бак.

– Привет, Уилл! – машет мне рукой Шерри, проходя мимо вместе с Кирстен.

– Доброе утро, – здороваюсь я.

– Как там Кел и Колдер? Их сильно наказали? – спрашивает Кирстен.

– Отстранили от занятий до понедельника.

– За что? – удивленно спрашивает Шерри. Похоже, Кирстен ничего ей не сказала.

– Они пригрозили тем парням, – отвечает за меня Кирстен. – Ну, насчет которых тебе звонили из школы. Кел и Колдер написали им записку, что, мол, если не прекратят, им не жить. Назвали их засранцами, – как ни в чем не бывало сообщает она маме.