Алекса встречалась лишь с одним молодым человеком. Если бы он был жив, его можно было бы сравнить с Гансом Гюнтером. Говорили, что лейтенант Шенкер погиб в результате несчастного случая, но можно ли считать несчастным случаем, когда человек, разогнавшись на велосипеде, с палубы корабля падает в море?

Алекса вспоминала, что лейтенант Шенкер отправлялся в Вильгсльмсхафсн с дурными предчувствиями. Он был прикомандирован на все время ежегодной поездки кайзера по северным территориям в качестве адъютанта генерала Хюльзен-Хеслера на борту яхты кайзера. Любой офицер посчитал бы за счастье в течение нескольких недель находиться в ближайшем окружении кайзера, но отнюдь не лейтенант. В офицерских кругах было известно, что кайзер любил на борту предаваться довольно грубым развлечениям. Во время утренней зарядки на ветреной палубе ему нравилось подкрадываться к своим гостям и, когда человек приседал, точным пинком заставить его упасть. Или выразить свою симпатию к какому-либо молодому офицеру или матросу крепким щипком за щеку или задницу.

В первых сообщениях указывалось, что лейтенант Шенкер был смыт с палубы ураганным порывом ветра в сильный дождь. Позднее поговаривали о какой-то имевшей место пьяной драке, после которой кайзер якобы несколько дней провел в своей каюте, а когда он появился, на его лице были ссадины и была разбита губа.

Алекса спрашивала себя, что могло заставить такого спокойного, мечтательного человека, как Шенкер, поднять руку на своего кайзера — поступок, для которого по кодексу чести был только один исход — самоубийство. Она горько оплакивала эту утрату. Лейтенант был преданным и нежным другом. Несомненным его достоинством было умение терпеливо и внимательно слушать, что делало его идеальным наперсником для молодой девушки, которая так и не смогла найти подругу среди жеманных и скучных дочерей из прусских высших слоев общества. Но в душе она понимала, что по-настоящему Шенкера она не любила.

В Берлине так много всего происходило, что внимание к загадочной смерти Шенкера долго удерживаться не могло. Страна жила еще, казалось, в золотом веке кайзера, и кайзер мог считать Бога своим великим союзником, а себя — особо отмеченным — Всемогущим. Самонадеянность кайзера не поколебалась и тогда, когда его дядя, король Эдуард VII, во время визита в Париж продемонстрировал свое сближение с Францией. Его, Вильгельма, флот вскоре можно будет сравнивать с английским, а в случае войны его войска покончат с Францией в течение недели.

В 1903 году семейство фон Цедлитц провело летний отпуск в Нордерни. Здесь Алекса получила письмо от Беаты, в котором она сообщала о своей помолвке с Николасом Каради. Это письмо, подобно волшебному ковру-самолету, перенесло Алексу на семь лет назад, в места своего рождения и детства. Воспоминания оживали в ее сознании — она, закрыв глаза, отчетливо видела перед собой луга и поля поместья Рети и, как вершину всего, — дворец Каради. Она буквально чувствовала запах свежескошенного клевера, аромат цветущей акации и резкие, но вовсе не казавшиеся неприятными испарения хлева с находящимися там животными.

— Это невероятно! Просто фантастика! — воскликнула она. — Она помолвлена с графом Ники! Она всегда говорила, что выйдет за него замуж, а я ее высмеивала. И вот это действительно произошло! Разве это не чудесно? — Алекса внезапно почувствовала тоску по родине. Подобно голубю, который всегда возвращается в родное место, ее неудержимо потянуло в Шаркани. — Боже мой, свадьба назначена на пятнадцатое, а я должна быть там по крайней мере за неделю. Остается совсем немного времени. Ты отправляешься со мной или я должна одна ехать? — спросила она тетку.

Это был простой вопрос, но он, казалось, привел тетку в растерянность.

— Видишь ли… — сказала она наконец, — боюсь, мы обе не сможем поехать.

— Что это значит? — возмутилась Алекса. — Мне все равно, как ты поступишь, я в любом случае поеду, это решено.

На удивление, тетка отнеслась к этому спокойно. В ее глазах можно было увидеть даже следы понимания.

— Всегда что-нибудь случается в неподходящее время, вот так и бывает в жизни, — заметила она с притворным сочувствием в голосе. — Я давно должна была тебе намекнуть, но решила поговорить с тобой, когда все прояснится. — Роза понизила голос до доверительного шепота. — Ганс Гюнтер хочет провести свой отпуск вместе с нами. Я думаю, у него серьезные намерения, моя милая.

— Какие такие серьезные намерения? — Алекса нахмурилась, не понимая, о чем идет речь.

Тетка захихикала, как девочка, что Алексе совсем не понравилось.

— Речь идет о тебе, милочка, о ком же еще?

С конца мая Алекса не видела Ганса Гюнтера и ничего о нем не слышала, а загадочная смерть Шенкера так занимала все ее мысли, что тайное увлечение Гансом Гюнтером отошло на задний план. Слова тетки вновь внесли искру в уже считавшийся ею потухшим огонек. Старая народная мудрость гласит, что если не вспоминаешь больше о человеке, которого любил, значит, он для тебя умер. И для Алексы лейтенант Шенкер окончательно умер только теперь, в отеле «Шухард», в Нордерни.

— Ганс Гюнтер никогда мной не интересовался, — сказала Алекса, от которой не ускользнуло, что тетка и сама еще не была вполне уверена в своих предположениях. Алекса спрашивала себя, не уловка ли это, чтобы помешать ей присутствовать на свадьбе сестры. — Я всегда думала, что я для него ничего не значу. В конце концов, у мужчины всегда есть возможность хоть как-то поставить девушку в известность.

Выражение сочувствия в глазах тетки исчезло. Она начала сердиться.

— А что же ты ожидала? Что он тебя изнасилует? Он, в конце концов, джентльмен, а не какой-то Казанова, как другие твои воздыхатели. Он никогда не вступит в близкие отношения с молоденькой девушкой, если не решит, что она станет его женой.

Алексе очень хотелось в пику тетке рассказать ей о приставаниях генерала, но она прикусила язык.

— Ганс Гюнтер не показывался у нас несколько месяцев. Почему же он должен решить все именно сейчас?

Тетка бросила на нее уничтожающий взгляд и направилась к двери.

— Ну что же, я пошлю ему телеграмму с отказом. А ты можешь отправляться на свадьбу своей сестры с этим евреем.

Она была уже на пороге комнаты, когда Алекса закричала ей вслед:

— Нет, не отправляй телеграмму. Пусть он приезжает. — И затем резким тоном: — А тебе стыдно не знать, что Каради не еврей. Он аристократ, богат и красив, и Беата будет счастлива, став его женой. Она без ума от него. Здесь, в письме, так и написано: «Я просто с ума схожу от него!» — Алекса тихо застонала. — Ну что же я ей должна ответить? Что я не могу приехать к ней на свадьбу, потому что у Ганса Гюнтера внезапно появились серьезные намерения?

Роза украдкой наблюдала за ней.

— Ты можешь все еще как следует обдумать. Одно твое слово, и я телеграфирую ему. Он выезжает только завтра утром.

Алекса пыталась в течение всего дня придумать для Беаты уважительную причину, почему она не может приехать к ней на свадьбу. Пока она отбрасывала один вариант за другим, ей подумалось: «Как странно распоряжается судьба: близнецы, разделенные тысячами километров и многими границами, в один и тот же год, даже в один и тот же месяц находят будущих супругов». При мысли «будущий супруг» Алекса задумалась. А вдруг тетка все это сочинила?