Я поднялась, кутаясь в простынь, и произнесла достаточно громко, пожалуй, даже прикрикнула:

– Я вам не игрушка для богатого развращенного самца! Я – свободная женщина! И если я вам благодарна, это еще не значит, что в порыве этого чувства я стану вашей бесплатной подстилкой! Если уж вам так неймется, настолько приспичило, вызовите элитную проститутку!

Беркут резко подался вперед, сжал кулаки до побелевших костяшек.

Я отшатнулась и завалилась на диван, в ужасе глядя на мужчину.

Казалось – еще секунда – и он набросится. Не знаю с какой целью: поколотить или поиметь.

Но набросится точно.

Глаза Беркута сверкали ярче ночных фонарей. На лице застыло странное, пугающее выражение. Смесь досады и боли. Очень сильная, гремучая, взрывная. Тело Беркута настолько окаменело, что каждый мускул вздулся бугром, и синяя сетка вен проступила на мощных руках и шее.

Он так сцепил зубы, что скулы очертили лицо жесткими линиями, добавляя ему хищности и даже свирепости.

Я как упала на диван, так и лежала. Боялась даже слегка шевельнуться.

Только моргала и смотрела на Беркута. Который почти занес ногу для шага и вдруг остановился как вкопанный.

Еще какие-то мгновения, когда вся жизнь пробежала у меня перед глазами, он просто стоял и смотрел.

Я видела, как на шее Беркута бьется жилка и хотела провалиться сквозь пол. Выпрыгнуть в окно. Да куда угодно деться от него и его взгляда. Его власти. Его силы. Которым мне сейчас нечего было противопоставить. Кроме жалкой мольбы о пощаде…

Я перепугалась так, что чувствовала пульс даже где-то в районе солнечного сплетения. Меня буквально скрутило холодной волной мурашек. Желудок намертво прилип к позвоночнику.

– Да… – Беркут очень грязно выругался и вдруг стремительно рванул к двери из комнаты, попутно разрубая воздух мощными махами рук.

Я уже боялась, что меня просто запрут. Вскочила, метнулась за Беркутом. В каком-то едином порыве. Презрев страх, нерешительность и панику. Даже не пытаясь прикинуть – что планирую делать дальше. Драться с громадным, спортивным мужиком? За возможность выйти из двери?

Отличное решение, ничего не попишешь!

Даже не знаю, чего я сейчас больше страшилась – того что он уйдет, заперев меня здесь или того что останется…

Однако Беркут неожиданно притормозил, и я с трудом остановилась, чтобы не впечататься в его мощный торс.

Шарахнулась в сторону. Потому что приближаться к нему после последней сцены уже не рисковала.

Беркут вдруг сосредоточился прямо на моей груди. Несколько секунд, показавшихся мне вечностью, мужчина молчал и только пялился. При этом взгляд его был влажным и мутным. Совершенно лишенным связности мысли.

Затем Беркут вдруг посмотрел мне в лицо так, словно я его подстрелила. И он сам поражается, как так вышло. Вроде бы надел бронежилет, прикрылся щитом – и на тебе… Пуля в самом чувствительном месте.

Я отшатнулась. Мужчина криво усмехнулся, обнажая белоснежные, ровные зубы – страшный сон любого стоматолога.

– Сейчас тебе принесут новые вещи. Оденешься. Позвонишь по быстрому набору моему водителю и тот отвезет тебя домой.

Беркут цедил слова. Медленно, как будто каждое выдавливал из себя ценой невероятных усилий. Словно каждое ему дорогого стоило… Однако говорил уже без прежнего нажима, без прежнего давления и раздражения.

– Эм… У меня же нет телефона…

Я отступила еще на шаг. Беркут снова оскалился в какой-то неприятной, болезненной улыбке. Словно он умирает и пытается не подать виду. Нет, ну правда. Так все и выглядело.

– Стой тут! – скомандовал он и я инстинктивно замерла как вкопанная.

Потому, что чувствовала – мужчина на грани. Почему и на какой именно, я не понимала. И, честно говоря, понимать не хотела. Я лишь хотела, чтобы все закончилось.

Беркут выскочил из комнаты, словно я метала в него дротики или палила из автомата не переставая. И не успела я задаться вопросом – что теперь делать и как быть – как на пороге появился другой мужчина.

Высокий, жилистый, с черными волосами и серебристой сединой на висках. Серьезный такой.

Весь в черном. В толстовке и свободных джинсах. В ботинках на толстой рифленой подошве.

– Держите. Мой номер на быстром наборе. Я водитель Борислава Владимировича. Жду, когда переоденетесь.

С этими словами мужчина, словно заправский волшебник, вытащил из-за спины кулек и бросил его на диван. Туда же полетел и мой смартфон.

После чего «водитель» вышел вон.

Я подошла к кульку, присела на край дивана и с шелестом развернула белесую оберточную бумагу.

Внутри, в запаянном пакете, лежали абсолютно новые кожаные лосины, очень дорогой марки. Я к таким только присматривалась, облизывалась и проходила мимо. В другом оберточном пакете обнаружилась синяя блузка. Длинная, приталенная. Очень красивая. Судя по бирке, из ограниченной коллекции. В самом низу лежало белье.

Хлопковое, точь-в-точь, как мое. Только совершенно новое и пахнущее так, будто его еще и тщательно выстирали.

И не успела я подумать о своих босых ногах, как дверь щелкнула и возле нее появились кожаные полусапожки на удобном квадратном каблучке.

Черт! Какие же красивые!

Наверное, не стоило принимать подобные дорогие подарки. Кто знает, какой «благодарности» попросит за них Беркут. Я уже успела убедиться, что представления о благодарности у нас с ним разительно отличаются…

Но не ехать же домой голой? Или босиком?

Это было бы уже слишком.

Я оделась довольно быстро. Нервозность нынешнего утра подгоняла, не позволяя расслабиться и действовать спокойно.

Вещи словно шили прямо на меня. Сидели они как влитые.

Ткань приятно прилегала к коже. Я получала истинное удовольствие от того, что просто ношу эту одежду.

Ну еще бы! При такой цене вещи должны еще и песни петь и анекдоты травить.

В моем смартфоне, на быстром наборе, и правда, обнаружился телефон под кодовым названием «водитель Беркута». А еще чуть ниже и сам «Беркут» значился над цифрами длинного номера.

Стоило мне набрать «водителя», как тот вошел в комнату, будто дежурил под дверью.

Потом мы спустились на первый этаж огромного особняка.

Беркута нигде не было видно. И я даже не знала – радоваться этому или же огорчаться.

Странные контрастные ощущения охватили все мое существо. Даже почему-то стало досадно, что Беркут меня не провожает. Хотя бы взглядом, хотя бы издалека.

Однако мы вышли из дома, сели в громадный синий внедорожник и уже спустя несколько минут летели по трассе.