– Почему я голая-то? И почему вы меня не разбудили? Я бы пояснила куда ехать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Кхм, – он хрипло откашлялся и отвел взгляд от моей груди, едва прикрытой полупрозрачной белой простынкой. – Вся ваша одежда была в грязи и пыли. А лосины – и вовсе превратились в драные тряпки…

Он сделал паузу, позволяя мне немного глотнуть воздуха. Потому что сразу вспомнилась причина того, во что превратились мои лосины. И адреналин буквально ошпарил жаркой волной.

Горячая пятерня на интимном месте и рывок… Скрип и треск ткани… И влажный, твердый мужской орган, что почти вошел куда надо… Если бы не подоспел Беркут.

Я тряхнула головой, будто пыталась вытрясти эти мысли и вновь сфокусировалась на собеседнике.

Тот мягко улыбнулся. Как-то почти приветливо. Даже непривычно было видеть на его лице подобное выражение. Как будто хищник внезапно не обнажает клыки в оскале, а радушно улыбается во все губы. Или протягивает руку для пожатия вместо того, чтобы вцепиться в горло.

– Я взял на себя смелость раздеть вас, немного окатить душем и отдать вещи в стирку. С минуты на минуту вам должны привести новые, вашего размера.

– Почему вы меня не разбудили?! – возмущенно спросила я, встала и даже топнула. Однако простынь сыграла со мной злую шутку. Похоже, в этой схватке она выступала на стороне хозяина. Я наступила на краешек ткани, и та сползла к ногам белой кляксой.

Я оказалась совершенно обнаженной и тут же прикрыла грудь руками.

А потом лобок. А потом одной рукой то и другой – другое.

Беркут снова хрипло прокашлялся. Скользнул голодным взглядом по моему телу и торопливо засунул руки в карманы. Словно прятал их, чтобы чего-то не сделать.

Я подхватила простынь и заполошно укуталась. А затем с вызовом воззрилась на мужчину.

– Почему вы меня не разбудили?! – становясь заезженной пластинкой, настойчиво повторила я.

Беркут привычно уже втянул воздух порциями. На сей раз, это у него вышло еще дольше прежнего. Затем Борислав сделал тяжелый, с усилием глоток и опять прокашлялся.

– Вы спали, как убитая. Не проснулись даже, когда я вас окатывал душем…

Он выдержал паузу, сцепив зубы так, что я видела, как напряглись мышцы челюсти. И желваки заходили ходуном.

–  Я бы сама приняла душ. Переоделась и все остальное. Почему вы меня не разбудили?! Что вы собираетесь со мной делать?!! Зачем вы привезли меня к себе домой?

Вместо ответа Беркут налил мне соку в высокий, изящно граненый стакан. Сунул в руку. И отошел на приличное расстояние, словно не мог находиться поблизости.

– Сядьте, успокойтесь и давайте поговорим.

Это предложение, сделанное хрипловатым басом под журчание сока, который Беркут наливал и себе тоже, несколько меня ошарашило.

В мыслях творился полный кавардак.

Обсудить? Что нам с НИМ нужно обсуждать?

Боже! Во что я опять вляпалась?

Что делать? И как бежать?

Я послушно села на диван, и замерла. Со стаканом в руке.

Беркут, тем временем, взял себе стул, устроился напротив, выдержав расстояние в пару шагов, и залпом осушил свой бокал. Будто бокал крепкого алкоголя.

– Ну чего ты, как неживая? – спросил с заметной досадой и будто бы даже встревоженно. – Разве я тебя хоть чем-то обидел? Почему ты думаешь обо мне так? 

Я изучала его лицо. Чего добивается этот мужчина? Чего он от меня хочет? Привез меня к себе домой! Это звучало настолько пугающе, что мне бы сейчас сок в глотку не пролез.

Почему я о нем «так» думаю?

Да черт побери! Я в его власти. Во власти богатого и, видимо, развращенного самца. Который черт знает, что хочет со мной сделать. Определенно одно точно хочет. Конфигурация трико Беркута говорила об этом лучше всяких слов.

Я инстинктивно прижимала к себе простынь, словно она могла спасти меня от посягательств Беркута и дышала, кажется, через раз.

Молчание воцарилось в комнате. Настолько напряженное, что, казалось, еще немного и воздух всколыхнется взрывами.

Беркут пялился на меня. Именно – пялился! Словно голодный зверь, который яростно следит за мелким животным, уже готовый проглотить его со всеми потрохами. А я глупо куталась в тонкую тряпочку, нервно комкая ее кулаками.

Я даже не знала, что лучше: убежать в таком виде и попытаться выбраться из владений Беркута, а потом нестись куда глаза глядят или остаться тут. Потому, что разгуливать в таком виде… Ну это же все равно что напрашиваться. Остаться тут, судя по виду Беркута – тоже.

Да-а-а. Кажется вчерашние мои приключения плавно перетекают в сегодняшние. Потому что за окнами занимался рассвет. Рассыпал розоватые блики по кронам деревьев и золотистыми искрами проскальзывал сквозь густой частокол их стволов.

Малиновые языки лизали небо и потягивались, будто после долгого сна.

В окно повеяло росой, прохладой и влажной хвоей.

* * *

Беркут

Вопросы, которые ласточка сейчас задавала, Беркут уже несколько часов задавал себе самому. Слонялся по собственному дому, как неприкаянный, не в силах ничего предпринять или решить.

Он даже не прикорнул ни на минуту.

Да и не хотелось. Беркут всю ночь провел на ногах, а сна не было ни в одном глазу!

Да и какой уж тут сон? Когда в крови бродил дикий коктейль из сжигающего изнутри желания и совершенно не свойственных Беркуту сомнений и противоречий. Тут главное удержать себя в рамках рассудка. Не сорваться. Не утратить контроль.

Зачем он привез Алю к себе в коттедж? Он, действительно, приехал по нужному адресу. Постучался в калитку забора. Столкнулся с не очень уважительным приемом от мужика в семейных трусах и женском халате. Эдакой помесью хозяина и хозяйки.

И понял, что попал не в тот «жилой массив». Так теперь называли поселки, включенные в состав города.

Беркут мог растолкать пассажирку, которая мирно посапывала на переднем сидении и уточнить – куда, на самом деле, «направить колеса». Но почему-то этого не сделал.