Ринг напрягся под тяжестью появившегося гиганта. Ловерс, проминая стеленный пол высокими армейскими ботинками, вышел на ринг, похожий на ожившую гору. Руки-молоты забили в металлические столбы, оставляя вмятины. Спецназовец ярил себя для предстоящего боя, свирепея после каждого удара. Камуфляжная униформа плотно обтягивала глыбы мышц, под одобрительный свист женской части зала скинул армейскую рубашку, обнажив могучий торс. Прокачана каждая мышца, каждая жилка кричит о том, что хозяин растил её с самого детства, заботливо поставляя натуральные белки, полунатуральные добавки и горы добавочного протеина… уколы.

– Это ж сколько стероидов надо сожрать?… – Сергей услышал голос ошарашенного Семёныча.

Роман лишь открывал рот, пытаясь выдавить слово, но словарный запас иссяк, оставив хозяина в прострации. Сергей первый раз видел человека как десять себя, рост за два метра, а уж мышцы и рост – гора. Как есть гора.

Рефери поднял руки, призывая к молчанию, заговорил извиняющимся голосом:

– Мы только что узнали, что Михаил Поднебесный попал в автокатастрофу и не может принять участие в сегодняшнем поединке. В связи с неявкой противника…

– Ха, катастрофа подстроена, – Семёныч в злом бессилии сжал банку пива. Алюминий сплющился, как бумажный стаканчик.

Спецназовец взревел, замолотил кулаками в грудь, принятые лекарства требовали выхода… боя… крови. Если не выпустить наружу, то разорвёт изнутри. Угрожающе посмотрел на рефери, отчего тот сжался, поник и поспешил в угол. С другой стороны ринга металлическую клеть проворно отпирали двое дюжих охранников. Но и они казались детьми по сравнению с Ловерсом.

На плечо выскочившего из клети рефери легла рука. Он вздрогнул, повернувшись. Перед глазами стоял молодой человек в просторной белой рубашке лет двадцати. Голубые глаза смотрели цепко, но дружелюбно, от него веяло теплотой и решимостью, длинные русые волосы захвачены ободом на лбу. Крепкий, уверенный голос вселил в рефери уверенность:

– Я за место Поднебесного. Представь меня.

– Парень, это же не твоя весовая категория, – рефери окинул фигуру молодого человека. На глаз не больше семидесяти килограмм. – Он убьёт тебя, это зверь… монстр!

– Представляй. За мной правда. Я сын Поднебесного, – всё тем же уверенным голосом сказал незнакомец.

Рефери пожевал губы, прикинул. Он сегодня, и судья, и распорядитель. Даны такие полномочия, чтобы заменить игрока, если, конечно, противник не против замены. Судья поглядел на громилу в клетке, что как Кинг-Конг тряс прутья решётки. Конечно, он не против. Хоть быка на ринг – мигом рога обломает.

Рефери кивнул парню, поспешил к микрофону, оповестил о замене, спросил, не против ли Ловерс и его представитель. Те лишь засмеялись, предложив ввести в зал бригаду реаниматоров.

Судья заставил новичка расписаться на бумагах, что не имеет претензий к организатору боёв в случае увечий, инвалидности… смерти. Незнакомец расписался без препирательств. Весь зал в немом согласии предстал свидетелем. Ещё со времён Рима люд всё отдаст за зрелища.

Новичка взвесили на электронных весах. Циферки высветили семьдесят четыре килограмма. Предложили переодеться, но парень лишь мотнул головой:

– Мне это не надо. Воин всегда готов к битве.

– Такой молодой, не поздно отказаться… жаль… – посочувствовал рефери.

Взгляд молодого человека пронзил насквозь, распорядитель отшатнулся. Такой решимости не видел давно. Напоследок лишь поинтересовался, как представить.

Сергей видел, как вместо обещанного тяжёловеса на ринг выходит молодой человек в длинной рубахе с широкими рукавами, поклонился противнику, залу, те бурно поприветствовали, представляя дальнейшее избиение.

Рефери поднёс к лицу микрофон:

– Андрей Поднебесный. Сын. 74 килограмма. Радогорец.

Сергей услышал, как Семёныч закашлялся, а на ринге, не давая рефери договорить, на радогорца бросился обезумевший спецназовец. Андрей вроде и не двигался, чуть отклонился с линии атаки, добавил движению Ловерса пинок коленом чуть ниже поясницы и спецназовец литым лбом вмял металлический столб. Но казалось, и не заметил. Повернулся, взревел. Налитые кровью глаза видны с любого места в зале.

Андрей повёл рукой, приглашая. Избегал любой стойки. Руки висели вдоль тела, глаза чуть прищурены, расслаблен, но следит за глазами противника. Ловерс в два прыжка очутился рядом, выбросил ногу вперёд, целясь в хрупкие с виду рёбра. Радогорец поднырнул под ногу, ткнул тремя пальцами с обратной стороны колена.

Спецназовец рухнул на пол, как молодое дерево под топором умелого дровосека. Попытался встать, но упал, как только оперся на ногу, куда коснулись пальцы радогорца. Снова встал, оставляя основной вес на другой ноге. Хромая, медленно стал теснить Андрея в угол ринга, широко расставив руки. Кровавая ухмылка не покидала лица.

Богатырский замах грозил расплющить радогорца. Кулак размером с детскую голову, пронёсся почти со свистом. Андрей раздумывал не долго: уйти ли от удара, прогнувшись назад или встретить встречным ударом? Остановился на последнем. Кулак Ловерса целился в грудь и Андрей рукой-плёткой, словно вообще без костей, догнал удар, встречая кулак в кулак. Как раз на середине пути.

Зал, затаив дыхание, смотрел, как глыба-кулак спецназовца встретился с кулаком среднего размера радогорца. Хруст прокатился по всему залу.

Ловерс непонимающе уставился на сплюснутые фаланги пальцев. Те были раздроблены, кости торчали наружу, пробив кожу. Кровь в два ручья стекала из проломленной раны. Шок спецназовца прерывал голос Андрея:

– Мышцы накачал, а про кости забыл?

Спецназовец взревел туром. Иностранная речь прокатилась по залу:

– I kill you, bustard (я убью тебя, ублюдок!)

Радогорец выбросил руку вперёд. Тычок раскрытой ладонью в лоб и шлепок в висок костяшкой другой руки заставили Ловерса занять место в углу ринга. Его просто отбросило, словно столкнулся с бульдозером.

Радогорец на чистом английском ответил:

– Don’t be so sure. You don’t care about your mind, your spirit ill, and soul dead, when you take these medicaments. (Не будь так самоуверен. Ты не заботился о своем разуме, твой дух болен, а душа умерла с приёмами этих медикаментов).

– It’s can be! (Этого не может быть!). I am a super solder! (Я суперсолдат!)

Ловерс в последнем усилии подскочил, словно тугая пружина спустилась с взвода. Кровь разбитой руки хлестала фонтаном, но не замечал. Новые таблетки, которые не найдёт ни один допинг контроль, не только сжигали тело в критических усилиях, но и глушили боль. Помчался на противника, стараясь задавить и размазать по рингу как мелкую букашку. Как камень покатился с обрыва, набирая скорость по наклонной.

Радогорец отвёл одну ногу назад. Для придания устойчивости, согнул колени, позвоночник, наклонил голову, обе руки в определённый момент, словно две плети помчались навстречу получеловеку. В момент касания груди руки-плети приобрели твёрдость гранита.