в этом уверен? – прищурилась Мила. – Может, я всю жизнь мечтала там оказаться… Ну что тебе стоит взять меня с собой, а?

– Дорогая, да ты с ума сошла! – расхохотался он, подхватывая Милу на руки. – Это тебе не отель «пять звезд», не европейский курорт, даже не турецкое побережье – это провинциальный город, где всего пара хороших гостиниц. Там совершенно другой уровень сервиса, другой уровень жизни, там никто тебе с утра овсянку любимой фирмы искать не станет.

– Ты так говоришь, как будто я родилась и жила в царских хоромах! – вдруг огрызнулась Мила и потребовала: – Отпусти!

Тимофей удивился еще сильнее:

– В каком смысле?

– Поставь меня на пол! Я иду спать!

Он выполнил требование, и Мила, развернувшись, быстрыми шагами покинула комнату, на ходу прихватив лежавший в кресле плед. Тимофей услышал, как она спускается вниз, и понял, что девушка действительно пошла спать, причем в гостевую спальню на первом этаже.

– Интересно, чем это я так ее зацепил? – пробормотал он, очень удивленный таким поведением.

Мила никогда не рассказывала о своей прошлой жизни, только упомянула вскользь, что мать давно умерла, а отец живет где-то на Севере, но названия города Тимофей никогда не слышал. Он даже паспорта ее толком не видел, даже в голову не приходило что-то в нем рассматривать.

– Да и черт с тобой, дуйся, – пробормотал Колесников, сбрасывая покрывало с большой кровати прямо на пол. – Мне вставать в безумную рань, а я должен под твои капризы подстраиваться…

Он уже почти заснул, когда на тумбочке рядом брякнул мобильный – пришло сообщение.

Протянув руку, Тимофей увидел банковский отчет о потраченной сумме. Мила заказала очередную дорогущую сумку.

Город Вольск, год назад

Васёна потеряла покой, сон и аппетит. Задавшись целью выяснить связь между убийцей Вознесенским и бизнесменом Тиханевичем, она постоянно сидела в интернете, все глубже зарываясь в чужие жизни. И если с Вознесенским все было более-менее понятно, поскольку даже большой телевизионный цикл о расследовании серии убийств был снят одним московским телеканалом, и это не считая многочисленных статей, то вот биография Тиханевича казалась ей абсолютно странной.

Материалов о нем нашлось крайне мало, можно сказать – совсем ничего, только какие-то белорусские издания, а в России о нем как будто и не знали, хотя Васёна нашла упоминания о том, что родился и жил до начала нулевых бизнесмен именно здесь. Но кем был, чем занимался – оставалось тайной.

– Ну так ведь не бывает… Он же не мог начать что-то делать только в Минске, почему-то же он именно там оказался? – Она сняла очки и зажмурилась – в глаза словно горсть песка бросили, рука непроизвольно потянулась к верхнему ящику стола, где всегда хранился пузырек с хорошими глазными каплями, снимавшими такие неприятные проявления «излишнего трудоголизма», как называл это отец.

Препарат принес небольшое облегчение, Васёна отодвинулась от стола и вспомнила, что сегодня еще ничего не ела. У нее был выходной, и, проснувшись утром и совершив традиционную пробежку, она сразу же уселась за стол в отцовском кабинете и погрузилась в поиски информации. Ей казалось, что она не так много времени провела за этим делом, однако часы на столе демонстрировали обратное – было уже почти семь часов вечера.

– Ого… – пробормотала Васёна, для верности взяв тяжелые бронзовые часы в руку и поднося к глазам. – Однако… То-то я и думаю, а чего это так подташнивает…

Выбравшись из-за стола, она уныло побрела в кухню. Готовить Василиса не любила и не особо умела. Раньше этим занималась бабушка, потом, конечно, пришлось самой, но Васёна предпочитала обходиться либо походами в кафе, либо просто доставкой готовой еды. Когда возвращался отец, устраивал настоящие пиршества – вот уж кто был фанатом кулинарии во всех ее проявлениях. Ему нравилось стоять у плиты, пробовать какие-то новые вкусы, он умел готовить и национальные блюда тех мест, куда чаще всего ездил в командировки.

– В кого ты у меня такая безрукая, Васёна? – спрашивал он со вздохом, наблюдая за тем, как единственная дочь не может нормально очистить от шелухи луковицу. – Кто тебя замуж-то возьмет, а? Разве что Ромка Васильев – ему тоже все равно, что в рот тащить, так и будете на пару в столовку бегать.

– А мы и бегаем, – радостно сообщала дочь, заклеивая пластырем порез на пальце.

– Даже не сомневаюсь, – снова вздыхал Владимир Михайлович.

Но Васёна никогда не переживала по поводу отсутствия у себя кулинарных талантов, ей хотелось добиться признания в профессии, а не получить звание образцовой домохозяйки. К счастью, в современном мире уже можно было позволить себе не травиться собственной невкусной едой, а заказать что-то более приятное с доставкой, чем она и пользовалась.

Приобщившись в очередной раз к благам цивилизации, Васёна уселась у окна ждать доставщика с заказом, попутно просматривая распечатанную статью из очередной минской газеты.

«Надо бы, конечно, найти какой-то источник в правоохранительных органах – не тот, что у меня сейчас есть, а кого-то с возможностями побольше».

Ее источник – одноклассник Лешка Карамышев, работавший в одном из районных отделений полиции, – мог, конечно, немного, но материал для заметок подбрасывал регулярно, а на большее его скромного звания и должности пока не хватало, но Васёна была благодарна и за это.

– Тебе, дочь, не хватает солидности, – шутил отец. – Ну, сама посуди: кто такую пигалицу всерьез воспринимать будет? Уж точно – не пресс-служба городского управления, не говоря уж об области.

– И что теперь – из-за внешности амбиции свои куда-нибудь засунуть? Что ж вы с мамой меня такую родили-то? Ты вон почти два метра, красавец, мама, наверное, тоже была не из последних… какая-то странная комбинация генов вышла, не кажется тебе?

При упоминании о матери отец всегда мрачнел, замыкался и сворачивал разговор, какой бы темы он ни касался. Он никогда не спрашивал у Васёны, помнит ли она маму, как будто боялся, что ответ окажется отрицательным. Маму она действительно не помнила совсем – то есть не могла представить ее четко, все больше в памяти возникал размытый силуэт, длинные вьющиеся волосы, почему-то всегда белое платье с широкой длинной юбкой и… запах.

Вот запах духов Васёна помнила совершенно четко, даже знала, как они назывались – «Фуэте», рижские, маленький ребристый флакончик с черной пробкой. Ей очень хотелось такие же, но отец, углядев однажды в ее руках тот последний флакончик, что остался от мамы, забрал его и унес к себе в кабинет, а Васёне назавтра поставил на туалетный столик запечатанную