технологий, телекоммуникационных сетей а также потребителей, аудитории. Это взаимодействие приводит к:

• созданию виртуального/нематериального аналога современного общества (Postman, 2006);

• формированию особых отношений производства, распространения и потребления, основанных на технологическом посредничестве — медиации, медиатизации и ремедиации окружающего мира (Deuze, 2009; Lundby (ed.), 2009; Grushin, Bolter, 2000; Parker, van Alstine, Choudary, 2016);

• проявлению на микро- и макроуровне в национальных (локальных, региональных), наднациональных и глобальных контекстах (Thussu, 2019; Flew, 2018);

• взаимодействию в медиасреде явлений общественной и индивидуальной природы, влияющих на социальную и индивидуальную жизнь, стимулирующих социальный эскапизм и формы цифрового протеста (Deuze, 2009; Манович, 2018);

• возникновению и обострению противоречий — между творческим и ремесленническим, индустриальным и штучным, профессиональным и непрофессиональным характером создания медиапродукта (Deuze, 2007; Хезмондалш, 2014; Gillmore, 2004; Самарцев, 2017);

• становлению особых отношений медиапродукта с его потребителями, то есть аудиториями/сообществами, которые активно вовлечены в распространение и производство и рассматриваются в качестве новой среды социализации и обитания (Дугин, 2017; Дунас, Кульчицкая, Вартанов, Салихова и др., 2019).

Очевидно, что медиа имеют как социальное измерение, о чем уже много написано, так и измерение индивидуальное, антропологическое, которое все больше становится фокусом медиаисследований. М. Маклюэн через «метод четырех эффектов» попытался проанализировать как феномен самих медиа, так и их основные воздействия на человека. Через четыре эффекта — поиск нового, отмену старого, его моральное устаревание и усиление нового, когда медиа выступают и качественным усилением нашего внутреннего мира, и расширением внешнего, медиа превращаются в инструмент самопознания (McLuhan M., McLuhan E., 1992). Тем самым, в последних работах выдающегося теоретика медиа подчеркивается, что медиа включают технологии (связи), артефакты (устройства для приема), слова (тексты) и научные теории открытий и изобретений человечества (Там же).

Еще более сложная ситуация складывается в медиаисследованиях с пониманием и определением актуальных медиа, сменяющих известные модели средств массовой информации, которые напрямую были связаны с массовым индустриальным обществом. Формулирование терминологии поля возникших в результате цифровизации и становления онлайн-сетей медиа все еще вызывает сложности. Относительного согласия исследователи добились в обозначении «старых» (old) СМИ, которые называются также традиционными (traditional), обычными (conventional), унаследованными (от предыдущей эпохи) (legacy). В этот комплекс входят пресса, вещание, информационные агентства. Гораздо сложнее вопрос о «новых» (new) медиа. Их часто также называют онлайн-медиа (online), цифровыми (digital) или социальными (social) медиа, что касается как новой природы возникающих явлений, происходящих процессов, так и терминологии, с ними связанной.

Такое обсуждение характерно не только для отечественного теоретического дискурса (Интернет-СМИ, 2010; Землянова, 2012; Кирия, Новикова, 2017), но и для зарубежного (Flew, 2014; Kung, Picard and Towse (eds.), 2008; Fuchs, 2017). Сложности перевода и поиска адекватных терминов и формулировок на русском языке только усложняют картину, и в некоторых работах возникают различные определения и трактовки одинаковых понятий, и наоборот (Землянова, 2004; Землянова, 2012; Манович, 2017, 2018; Новые медиа, 2017).

Следует признать, что, с одной стороны, часть «старых» медиа, перешедших в онлайн, по сути все еще сохраняет свои сущностные признаки — редакционный и авторский формат создания контента, сохранение журналистских стандартов при создании текстов, взаимоотношения с аудиторией, бизнес-модели СМИ и т. д. (Как новые медиа изменили журналистику, 2016; Интернет-СМИ, 2010; Мультимедийная журналистика, 2017). С другой стороны, значительное пространство цифровой медиакоммуникационной среды, то есть того пространства, которое и называется «новые медиа», живет по иным принципам: это депрофессионализация производства контента, анонимность, «освобожденное авторство», отсутствие профессиональной проверки информации, интерактивное и сетевое взаимодействие с аудиторией и т. п. (Miroshnichenko, 2014).

Отталкиваясь от приведенной выше мысли Маклюэна о медиа как о расширении человека, сегодня уже можно говорить о том, что медиа, массмедиа/СМИ «расширяют» как человека, так и все общественные пространства и сферы, становясь источником новых ресурсов и в социальном плане, и в личном опыте. Несколько слов о возможных подходах к такого рода расширениям.

Во-первых, как мы видели выше, медиа сегодня — это достаточно широкое понятие, обозначающее социальное пространство, общественную систему, институт, границы которого постоянно меняются. Медиа, несомненно, интегрируют разные социальные среды, отдельные пласты общественной и индивидуальной жизни, благодаря чему в социуме формируется общедоступная публичная/общественная сфера.

Это — среда коммуникации текстов, идей, смыслов, ценностей, что ставит содержание и каналы медиа в тесную связь с обществом (Habermas, 1991). В определенном смысле общественная сфера и есть сфера существования идеологий, понимаемых как система идей. Именно этот подход актуализирует понимание расширений общества, поскольку в его основе лежит интегрированное медиа пространство общественной сферы, политики и медиа (Там же). Следует также признать не менее значимым и культурное расширение, объединяющее в едином пространстве не только высокую и низкую (развлечение) культуру и СМИ, но и свободное время людей (Черных, 2007; Основы медиабизнеса, 2014). Тем самым роль медиа в формировании человеческого капитала общества становится еще более очевидной.

Во-вторых, медиа — это развивающаяся интегрированная отрасль, объединяющая сферу массмедиа, телекоммуникаций и цифровых информационных технологий, значительный рынок рабочих мест, который представлен множеством профессионалов основных и смежных трудовых функций (Интернет-СМИ, 2010). Медиаиндустрия характеризуется значительной технологической зависимостью, что также напрямую влияет и на ее границы, и на ее положение в национальной и глобальной экономике, и на рождение новых расширений (Kung, Picard, Towsе (eds.), 2008). Сегодня, как мы отмечали выше, речь идет уже о формировании новой экосистемы «ИТ — телекоммуникации — медиа», что говорит о явном экспансионизме медиаиндустрии, создающей новые экономические реалии (Медиасистема России, 2015).

В-третьих, медиа сейчас следует рассматривать не только как коммуникационную среду, но и как коммуникационный процесс. Пожалуй, это одно из самых новых и актуальных расширений как самих медиа, так и общества в целом. Если изначально медиа представляли собой единство производства и доставки содержания, то сегодня следует говорить о расширении понятия. Медиа уже больше, чем структура, создающая содержание — новости, развлечения, и больше, чем система его распространения. Медиа становятся общественными коммуникаторами, системой, обеспечивающей не только однонаправленный коммуникационный процесс (от журналистов и авторов текстов для медиа к аудитории), но и двусторонний коммуникационный процесс (от производителей содержания к аудитории и обратно) (Землянова, 2010; Van der Haak, Parks, Castells, 2012; Кин, 2015; Кастельс, 2016). Важно подчеркнуть при этом, что медиа как один из значимых социальных институтов сегодня включены и в процесс социализации людей, особенно молодежи, что придает им особый статус в контексте ключевых коммуникационных процессов (Dunas, Kulchitskaya, 2019).

Думается, что направлений коммуникации внутри складывающейся вокруг и на основе медиа системы социальных коммуникаций можно обнаружить еще немало. Например, внутри и между сегментами аудитории, между профессиональными и непрофессиональными сообществами, между знакомыми и незнакомыми людьми. Стоит только посмотреть на социальные сети как на новые расширения общества,