она сама благодаря технологической революции активно вовлекается в процессы производства и распространения содержания (Дунас, Вартанов, Кульчицкая, Салихова и др., 2019; Gilmor, 2004).

Концепция аудитории СМИ традиционно рассматривает читателей/ зрителей/слушателей/пользователей в их многочисленных социальных ипостасях — и как избирателей, и как потребителей, и как отдельных индивидуумов. При этом роли ее были крайне разнообразны — от участника общественной сферы (Habermas, 1991) до собственно продукта медиаиндустрии, производимого медиакомпаниями для дальнейшей продажи рекламодателями (Smythe, 1977; Picard, 1989; Napoli, 2003). В последние годы все чаще встает вопрос об активной аудитории как о самостоятельном субъекте медиапроизводства. Это вызывает новый всплеск теоретических размышлений и медиаантропологов, и политологов СМИ, и медиаэкономистов, поскольку усложнение природы аудитории напрямую связано и с существованием человека в современной социокультурной среде, и с функционированием гражданской сферы, и с эффективностью медиабизнеса. В этом контексте актуализация теоретического знания, ясность формулировок и четкость концепций становятся не абстрактной задачей оторванного от жизни академического сообщества, но ключевым вопросом развития медиаотрасли и высшего образования по направлениям «Журналистика», «Реклама и связи с общественностью», «Медиакоммуникации».

К настоящему моменту очевидно, что единого теоретического определения медиа еще не сложилось, а имеющиеся различные теоретические подходы к нему не получили операционального измерения. Возможно, это никогда и не произойдет, поскольку медиа, несомненно, остаются многоаспектным и комплексным феноменом, не только имеющимим сложную и противоречивую природу, но и постоянно расширяющимся, развивающимся технологически, социально и культурно, производящим многочисленные и разнородные эффекты (Qvortrop, 2006; Bodrunova, 2019).

Однако, несмотря на наличие многих универсальных и распространенных в разных национальных контекстах характеристик, медиа существуют в конкретных условиях реальных социумов национальных государств. И даже в условиях глобализации медиа отличаются национальной спецификой, при этом сохраняя, конечно, и общие универсальные черты. В силу сложности, многоаспектности самого объекта исследования — средств массовой информации (массмедиа), а также в силу многочисленности реализуемых ими в обществе функций, очевидно, что единого, жестко фиксированного и разделяемого всеми школами медиаисследований определения дать не получится. А это значит, что мнения и теоретиков, и практиков о том, что происходит в медиа, будут расходиться.

Очевидно, что в современном обществе невозможно рассматривать объекты социально-гуманитарных наук вне общественного контекста, даже если на первый взгляд они выглядят не связанными с социумом. Культура, язык, искусство, человек и сообщества людей — все эти и многие другие объекты областей современного гуманитарного знания тесно связаны с социальными процессами и сами активно влияют на них.

Исходя из философских подходов и теоретических определений, напомним, что медиа мы рассматриваем как:

• социальное пространство (интегральная политическая среда, отрасль экономики, технологическая инфраструктура, субпространство культуры, символическая система);

• социальные институты и структуры, выполняющие общественные функции, хотя и не всегда имеющие формальные общественные обязательства, находящиеся в общественной собственности;

• социальные процессы в национальном и глобальном пространстве, включающие массовую, групповую и индивидуальную коммуникацию, производство и распространение информационных потоков, комбинацию различных форм медиарегулирования в контексте национальных и глобальных практик.

Следует, конечно, подчеркнуть и многоаспектность понятия «медиа», в котором необходимо выделить в качестве составных элементов:

• институты, действующие лица, процессы (технологического) опосредования информации/текстов разной природы и масштаба;

• технологии передачи, каналы и систему дистрибуции, контент, аудиторию, технологические платформы.

В силу широты явления и отсутствия согласованного определения термина «медиа» для исследователей оказывается крайне важным найти эмпирические подтверждения его теоретического смысла, трансформировать весьма абстрактное понятие «медиа» в конкретные индикаторы, явления, модели. Интуитивно понятный, термин все еще определяется и как совокупность средств коммуникации, и как пространство, и как среда, и как система (Манович, 2017; Бузин, 2012; Жилавская, 2011). В стремлении сузить и сделать более четким предмет исследования, как отмечает Н. Кириллова (2011: 8), исследователи, представляющие различные школы и направления, используют термин «медиа» в качестве составной части для более конкретного объектно-предметного поля, выделяемого по самым разным основаниям: медиареальность, медиаполитика, медиаэкономика, медиамаркетинг, медиаменеджмент, медиакультура, медиаобразование (Вартанова, 2003; Рашкофф, 2003; Кириллова, 2006; Винтерхофф-Шпурк, 2007; Гуревич, Иваницкий, Назаров, Щепилова, 2007; Фатеева, 2007; Дзялошинский, 2015; Кириллова, 2015; Вырковский, 2016; Ульбашев, 2017). Особое место сегодня занимают работы, концептуализирующие понятие медиакоммуникации как новую технологическую среду, в которой существуют старые и новые медиа, контент, смыслы (Луман, 2005; Watson, 2016).

Таким образом, несмотря на некоторую смысловую разницу в обозначаемых предметных полях, а именно «средства массовой информации», «массмедиа», «массовая коммуникация», «медиа», представляется возможным проследить тесную сопряженность этих терминов (Медиасистема России, 2015: 6–7). И хотя разница объектов изучения очевидна, их сущностные ядра во многом пересекаются, и, на наш взгляд, это подразумевает, что отечественные и зарубежные медиаисследования объединяют общие теоретические подходы как к упомянутым предметным областям, так и к объектному полю в целом.

При этом очевидно, что существуют очевидные силы национального влияния — экономическое и геополитическое положение страны, язык аудитории, законодательство, система распространения, зависящая от уровня технологического развития, политические и культурные традиции, что заставляет нас уходить от универсализации медиа. Таким образом, при формулировании национальной теории медиа значимыми критериями будут географический, геополитический, демографический, культурно-этнический, экономический, технологический, культурно-институциональный и законодательный. Более того, мы полагаем, что возможно посчитать количественные соотношения этих критериев в разных медиасистемах, которые потом можно трансформировать в теоретические концепции, во взаимосвязь общей теории медиа и их национальной модели. Даже исторические пути изучения журналистики, массовых коммуникаций, медиа в разных странах — и с точки зрения цели исследования, и с точки зрения методологии, и с точки зрения объектно-предметного поля — в разных странах различны. Это отмечат и С. Вайсборд в своей монографии, анализирующей постдисциплинарность коммуникационных наук и их растущую фрагментированность и специализированность: «[Научная. — Е.В.] область коммуникации развивалась различно в течение веков и на пространстве разных стран. Она была встроена в различные интеллектуальные траектории и исторические контексты социальных и гуманитарных наук. Эта область на Западе отличается не только теоретическим и методологическим плюрализмом; она также состоит из разных аналитических областей изучения — массовой коммуникации, медиаиндустрии, медиапрофессии, межличностной и медиатизированной коммуникации, исследования информации и культуры, семиотики. Изучение коммуникаций в остальных регионах мира выросло из совершенно разных политических, экономических, социокультурных и академических обстоятельств. Сегодня, несмотря на академическую глобализацию, очень важно иметь это в виду» (Waisbord, 2019: 7).

Конечно, не следует исключать неких общих, основанных на единых сущностных компонентах элементов общей теории медиа. Однако у этих компонентов будет разный вес в разных национальных контекстах. Например, принцип свободы слова — общий универсальный структурный компонент теории медиа, однако его вес и даже смысл в различных политических контекстах будет различаться.

Опираясь на основные положения теоретической дискуссии о медиа, можно заключить, что несмотря на крайне широкое содержание и несфокусированность термина «медиа», он понимается и как