Мне достало здравого смысла промолчать о том, что и я не намерена выходить замуж – в данном конкретном случае. Честно говоря, в глубине души я слегка сожалела о том, что мистер Кэмхерст не котируется на рынке женихов. Нет, я не питала к нему «безумной страсти», подобной той, о которой мечтала Аманда Льюис, но он был довольно симпатичен, довольно обаятелен и довольно богат. Мама́ вполне могла мечтать о том, что мне удастся залучить в мужья какого-нибудь холостого виконта, но вовсе не стала бы заставлять меня отказывать мистеру Кэмхерсту, сделай он предложение. Я же надеялась, что муж, которого мне, в конце концов, удастся найти, не запретит мне дружбы с ним – новый знакомый казался очень приятным человеком.

* * *

Конечно, поиски мужа на этом не кончились. Были и танцы, и игры в карты, и утренний шерри, и пятичасовой чай – весь тот вихрь событий, что сопутствует фальчестерским Сезонам. Были и сплетничающие мама́, и тайные изучения семейных финансов, и скандальные известия о наследственном слабоумии – все те подковерные махинации, что сопутствуют охоте на женихов и невест. Скажу откровенно: я предпочла бы худшие из испытаний, что мне пришлось пережить на стезе науки. Но, несмотря на все свои наивные помыслы, я все чаще и чаще оказывалась в приятном обществе мистера Кэмхерста. И вот однажды вечером вся эта история достигла кульминации: за ужином у Ренвика он попросил разрешения навестить нас на следующий день в доме, что мы снимали на Уэстбери-сквер.

Смысл его просьбы не мог ускользнуть даже от такой тупицы, как я. Едва я успела вымолвить позволение, как мама́ утащила меня домой и отправила в кровать, строго-настрого приказав не вставать до десяти, чтобы на следующий день не выглядеть утомленной. (Задача оказалась не из легких: проснувшись в восемь, я была вынуждена лежать в постели еще два часа, и это неприятно напоминало о раненом плече и последовавшем лечении.)

Однако, как только часы пробили десять, все пришло в движение. Я была необычайно тщательно вымыта и одета, а прическа моя – доведена до полного совершенства. Поздний завтрак прошел крайне напряженно, и я едва не рявкнула на мама́, чтобы она обуздала нервы. Не могу сказать, что сама была образцом спокойствия, но от ее нервозности становилось еще хуже.

По окончании завтрака меня отправили наверх, сменить утреннее платье на более респектабельное дневное. Мама́ отправилась со мной и успела выбрать и забраковать четыре из возможных нарядов, прежде чем раздался звонок в дверь. В отчаянии, она вернулась ко второму варианту из четырех, приказала горничной как можно скорее одеть меня и поспешила вниз.

Визитером, как и ожидалось, оказался мистер Кэмхерст, и, как только на меня был наведен весь возможный блеск, я спустилась в гостиную.

Стоило мне ступить на порог, мама́, занимавшая гостя светской беседой, немедленно поднялась.

– Я оставлю вас вдвоем, – сказала она и, уходя, затворила за собой двери.

Меня оставили наедине с неженатым мужчиной. Потребуйся мне дальнейшие подтверждения того, что должно было произойти, этого хватило бы с избытком.

– Мисс Эндмор, – заговорил мистер Кэмхерст, подойдя к моей руке. – Надеюсь, вы в добром здравии?

– Да, вполне, – отвечала я, дивясь про себя, сколь пустыми кажутся светские условности в подобной ситуации.

Будто подслушав мои мысли, мистер Кэмхерст помедлил и улыбнулся, вслед за мною усаживаясь в кресло. Понимание в его взгляде помнится мне до сих пор.

– Боюсь, я не знаю всех тонкостей этой процедуры – честно говоря, до недавнего времени я и не задумывался об этом, – однако ж не думаю, что дальнейшее промедление принесет кому-либо из нас хоть какой-то прок. Как вы, без сомнений, уже догадались, я пришел к вам сегодня, чтобы просить вас стать моей женой.

Возможно, сказав все это без лишних драм, он совершил самый милосердный поступок в своей жизни, но все же у меня захватило дух. К несчастью, вновь обретя дар речи, я сказала совсем не то, что следовало.

– Почему? То есть… это… – отчаянно краснея, я заставила себя сформулировать внятную фразу. – Прошу простить меня, мистер Кэмхерст…

– Прошу вас, называйте меня Джейкобом.

– Я не хотела быть грубой, но вышло просто ужасно. Дело в том, что… – сама не знаю, как сумела взглянуть в его карие глаза. – Все эти поиски мужа были так непривычны, и теперь, когда этот момент настал, я невольно задаюсь мыслью: почему? Почему вы хотите взять в жены меня? Почему именно меня, а не другую? Нет, я вовсе не хочу сказать, что вам следует поискать кого-либо другого… – слегка успокоившись, я покачала головой и смущенно сказала: – Лучше я замолчу, пока не поставила себя в еще более неловкое положение.

Запоздалая мысль о том, что у замочной скважины нас вместе с горничными может подслушивать и мама́, повергла меня в ужас.

Мистер Кэмхерст, что вполне понятно, был смущен.

– Мисс Эндмор…

– Прошу, называйте меня Изабеллой.

– Я не знаю, как ответить вам, не будучи несколько прямолинейным. Однако, учитывая обстоятельства нашей первой встречи, это единственный уместный путь.

Он сделал паузу, и я напрягла все силы, чтобы не съежиться.

– Вы ведь читали «Естественную историю драконов» сэра Ричарда Эджуорта, не так ли?

– Боже меня сохрани, – невольно вырвалось у меня, – с мама́ случится истерика, если я честно отвечу на этот вопрос.

Этим мне удалось вызвать его мимолетный смех, хоть цель была и не в том.

– Мисс Эндмор… Изабелла, вы – далеко не первая юная леди, имевшая на меня виды. Но я уверен: вы – первая, кого привлекло во мне не богатство, но мое хобби. Возможно, я жестоко ошибаюсь, но, по-моему, вы приехали в Фальчестер не в поисках мужа, а в поисках того, кто интересуется естественной историей, и именно это ваше качество послужило мне наилучшей рекомендацией.

Если мама́ действительно подслушивала, то ни за что не позволила бы мне закончить этот разговор… но в этот миг я и помыслить не могла о том, чтобы солгать человеку, который мог стать моим мужем, пусть даже рискуя отпугнуть его своей прямотой.

Набрав полную грудь воздуха, я с трудом расцепила сведенные судорогой пальцы.

– Мистер Кэмхерст… Джейкоб… – имя, слетевшее с языка, оставило за собою незнакомый привкус чего-то глубоко личного. Чувствовал ли то же самое и он? – Естественная история – моя страсть с тех пор, как я была маленькой девочкой. Боюсь, эта страсть – не для леди, и лишь немногие мужья во всем мире потерпели бы ее в своих женах. Не знаю, станете ли вы одним из этих немногих. Но, по крайней мере, мне известно, что вы собрали обширную библиотеку на эту тему. Я надеялась, что вы позволите мне тоже пользоваться ей.

Он наградил меня ошеломленным взглядом.

– Так я нужен вам ради моей библиотеки?

Высказанная столь прямо, эта мысль прозвучала дико.

– О господи… Я вовсе не хотела оскорбить вас…