Наше безумие прерывает резкий звук сирены. Я отскакиваю от Ромы и начинаю озираться по сторонам. Сердце колотится как сумасшедшее, на разрыв просто, и я прикладываю к груди руку, словно пытаюсь успокоить его.

– Что это за звук? – выдыхаю я.

– Черт, надо было и рабочий телефон выключить, – со злостью цедит Рома. – Прости, но мне нужно ответить на этот звонок. Мои партнеры обещали звонить только в случае крайней необходимости. Я не могу это проигнорировать.

– О, да, конечно, – быстро отвечаю я. – Я пока схожу в душ.

Рома кивает и идет в бунгало следом за мной, где выуживает из поясной сумки телефон и отвечает на звонок. А я скрываюсь в спасительной прохладе ванной комнаты и прижимаюсь спиной к двери.

– Дура! – шепчу себе. – Ты же видишь, что каждый раз что-то мешает? Ну так прими этот знак, и не начинай то, что не сможешь закончить. Если не получается, значит, не судьба.

Легонько бьюсь затылком о дверь и иду раздеваться, чтобы принять прохладный душ. Мне нужно что-то, чтобы отвлечься от этого желания. Между ног влажно и пульсирует, и это очень плохо, потому что не должно мое тело так быстро начать реагировать на чужого мужчину. Разве можно так стремительно забыть того, кого любила? Или это эффект смены обстановки? Как будто попадаешь в другой мир, где нет ни Вадика, ни моей любви к нему, и все словно понарошку. К счастью, вселенная дает мне знак, что я и Рома можем стать ошибкой, так что надо притормозить. Только вот как? Особенно когда, стоя под прохладными струями душа, я замечаю, как дверь ванной открывается, и в нее входит Роман.

Мысленно проклиная того, кто позвонил и оторвал меня от Тамилы, я достаю из поясной сумки телефон и смотрю на экран. Никитос. Козлина просто. Я чувствовал, что сегодня Тами готова была сдаться, поэтому сейчас раздражен сильнее обычного, когда что-то мешает моему сексу. Боковым зрением слежу за тем, как Тами быстро скрывается в ванной, пока отвечаю на звонок.

– Это должно быть что-то охренительно срочное, если ты позвонил мне в это время, – рявкаю в трубку. – У вас сколько? Пять утра?

– О-о-о, вот это прием, твою мать! – смеясь, вскрикивает Никита. – Ага, пять.

– Так что случилось?

– Я бы не звонил, если бы меня не разбудил твой любимый Закревский.

– В смысле? Он же в тюрьме.

– Сбежал.

– Не понял?

– Ага, свалил твой клиент, не дождавшись суда.

– Когда?

– Этой ночью.

– Отправь его брату деньги, которые мы не отработали. Не хочу больше иметь с ним ничего общего.

– Ром, мне не хочется это говорить, но, блядь, я же предупреждал.

– Все, больше никаких вопросов на личных.

– Надеюсь на это. Как сам вообще?

Я секунду прикидываю, говорить ли ему про Тами, но решаю, что между нами с ней все настолько зыбко, что еще пока рано произносить вслух шокирующую информацию. К тому же, я бы хотел посмотреть на лица друзей, когда представлю ее как свою жену. Сдерживаю в себе зловещую улыбку, и отвечаю:

– Нормально. Катаюсь на вейке, сплю, пью, гуляю по острову.

– Что-то я не услышал в этом списке «трахаюсь».

Я бросаю взгляд на закрытую дверь ванной.

– Как раз собирался, но ты позвонил.

– О, я наломал?

– Еще как.

– Приятно, что не только мне наламывают, – со смехом произносит он.

– В смысле?

– Вечером Макар с Соней решили, что если они едут неподалеку от нашего дома, то это крутая идея – ввалиться без приглашения. Думал, убью его нахер.

– Один-один, – усмехнувшись произношу я.

– Теперь ты просто обязан такое же дерьмище устроить Гордееву.

– Почту за честь, – отвечаю я.

– Когда назад?

– Через четыре дня.

– Ром, – помолчав, серьезно произносит Никита. – Не звонила?

Мне не нужно уточнять, кого он имеет в виду.

– Я выключил личный.

– Правильно сделал. Отцу дал рабочий?

– Да, он в курсе.

– Ну тогда все норм. Нормально же, Ром?

– Спасибо, друг, все в порядке. А сейчас вали к жене под бочок, у меня тут еще дела.

Он смеется, мы прощаемся. Отбрасываю телефон на кресло, стягиваю с себя футболку и уверенным шагом направляюсь в ванную. Сегодня я точно закончу то, что начал. Распахиваю дверь и тут же закрываю ее за собой, оказавшись в ванной. Сбрасываю с себя одежду и, сверля Тамилу взглядом через стекло душевой кабинки, иду к ней. Она тяжело сглатывает, но даже не пытается прикрыться, видимо, понимая, что все бесполезно. Захожу за перегородку и нависаю над Тами, заставляя ее вжиматься спиной в кафель, упираюсь руками в прохладную поверхность по обеим сторонам от ее головы.

– Ром, не надо, – тихо просит она.

Сопротивление слабое, едва различимое. Этой фразой она как будто уговаривает себя, не меня. А меня ломает. Я сдерживаюсь, чтобы не начать скрипеть зубами от неутоленного желания. Хочу. Не ее, не Ленку. Просто хочу. Ладно, и Тами хочу немного. Ни один физически здоровый мужик не сможет просто так изо дня в день находиться рядом с красивой девушкой и не хотеть ее. Это против физиологии и всех законов природы, потому что Тамила чертовски сексуальная, и испытывать к ней желание – вполне ожидаемый результат нашего взаимодействия.

Приближаюсь еще на несколько сантиметров, своим присутствием вжимая ее в стену.

– Точно не надо? – спрашиваю хрипло. – Подумай хорошо.

– Мне кажется, если ты ко мне прикоснешься, я получу удовольствие, но потом буду съедать себя за это.

– А если не прикоснусь?

– Мы сделаем вид, что ничего не было.

Ее голос дрожит, выдавая волнение и возбуждение. Она тоже хочет, но пока еще не готова. Скажем, не готова к полноценному контакту, но поиграть мы точно можем, я уверен. Снимаю со стены гибкий душ, опускаю его вниз и переключаю на массажный режим. Навожу на свое бедро, чтобы понять силу воздействия. Струи бьют довольно сильно, но мягко, нет эффекта иголок. Перевожу на бедро Тамилы, и она вздрагивает от первого контакта, а потом расслабляется, насколько может в этой ситуации. Медленно веду струей по ее телу. Очерчиваю бедро, в которое хочется вцепиться пальцами, провожу по животу до груди, обрисовываю нижнюю часть соблазнительных полушарий, а потом снова веду вниз. Тамила дрожит, ей нравится, я вижу это по ее затуманенному потемневшему взгляду. Но она ни за что не признается в этом не то что мне, даже себе.

Когда струя касается чувствительного местечка между ее ног, Тами судорожно выдыхает и сводит бедра вместе.