— Девчонка, которой мы доверяем. Девчонка, которая прошла подготовку вместе с родителями и знает, что делать.

Я краснею, хотя это правда. Меня действительно учи ли колонизировать планеты. И я столько всего здесь пережила, что мое мнение чего-то да стоит…

Я смотрю на проекцию битвы, которая становится все ожесточенней с каждой минутой, и пытаюсь думать. То, что происходит, ужасно, однако спэклы напали не без причины. Их цель — уничтожить мэра, но ведь незадолго до атаки мы его схватили…

— Там же твой Тодд! — говорит госпожа Койл. — Его убьют, если ничего не предпринять.

— И без вас знаю! — огрызаюсь я. Потому что она права, это самое главное. Я перевожу взгляд на Брэдли и Симону.

— Это ужасно, но мы должны ему помочь. Должны! Мы с Тоддом чуть не спасли мир, пока не вмешались эти…

— Не слишком ли высокую цену мы заплатим за спасение его жизни? — мягко, но серьезно спрашивает Брэдли, пытаясь меня вразумить. — Подумай хорошенько. Нас будут судить по первым поступкам. Именно они определят наше будущее на этой планете.

— Я не склонна доверять этой женщине, Виола,- говорит Симона. и госпожа Койл бросает на нее злобный взгляд, — но это не значит, что сейчас она не права. Если ты скажешь. Виола, мы вмешаемся.

— Если ты скажешь. Виола, — с легким вызовом повторяет Брэдли ее слова, — наша жизнь на этой планете начнется с войны — и войной продолжится.

— Ох, да что же это! — взрывается госпожа Койл. — Будущее в наших руках. Виола! Мы можем все изменить! Даже не ради меня, дитя, ради Тодда, ради себя! Ты можешь положить конец этому кошмару!

— Или положить начало кошмару похуже, — добавляет Брэдли.

Все смотрят на меня. Я перевожу взгляд на проекцию. Спэклы окончательно смешались с людьми, а с холма идут все новые…

И Тодд — где-то там.

— Если ничего не предпринять, — говорит госпожа Койл. — твой друг умрет.

Тодд, думаю я…

Готова ли я развязать новую войну ради него? Готова?

— Виола? — спрашивает Симона. — Что нам делать?

Я стреляю, но все вокруг так перемешалось, что мне приходится целиться очень высоко, иначе я попаду в своих же, поэтому и во врага я не попадаю. Вдруг прямо прямо передо мной вырастает спэкл и приставляет белую палку к Ангаррад. Я размахиваюсь винтовкой бью его по голове, он падает, но на подходе уже следующий, он хватает меня за руку, и я думаю ВИОЛА ему в лицо, он валится на спину, и в ту же секунду стрела пробивает на сквозь мой левый рукав, стрела чуть-чуть не попавшая в шею, и я хватаю поводья чтобы развернуть Ангаррад потомушто выжить здесь нельзя выжить нельзя надо бежать… В солдата рядом со мной бьет белая вспышка и мне в лицо брыжжет фонтан крови я ничего не вижу но несусь куда-то не разбирая дороги и все о чем я могу думать посреди этого Шумного кошмара все о чем я могу думать видя умирающих людей и умирающих спэклов видя их в Шуме даже с закрытыми глазами все о чем я могу думать это…

Вот что такое война?

Вот что манит мужчин?

Вот что делает их мужчинами?

Когда смерть несется на тебя, грохоча и вопя с такой скоростью, что и поделать ничего нельзя…

Но тут я слышу голос мэра…

— К БОЮ!- кричит он…

Голосом и Шумом одновременно…

— К БОЮ!

Я стираю кровь открываю глаза и ясно понимаю что больше в моей жизни никогда ничего не будет, пока не придет смерть. Я вижу мэра верхом на Морпете — они оба залиты кровью, но мэр бьется так свирепо, что я даже слышу его Шум. Он холодный как камень и твердит: ДО КОНЦА, ДО КОНЦА…

Он ловит мой взгляд…

И я понимаю, что это в самом деле конец… Мы проиграли…

Их слишком много…

Я крепко хватаюсь за гриву Ангаррад и думаю Виола…

И вдруг…

БУМ!

Вся нижняя часть холма, по которому спускаются спэклы, взлетает на воздух в ревущем вихре огня, грязи и плоти…

Засыпая все вокруг камнями, комьями земли и кусками спэклов…

Ангаррад с криком валится на бок, а люди и спэклы вокруг орут и бросаются кто куда, но моя нога застряла под Ангаррад и она силиться встать, но не может…

Мимо проезжает мэр…

Он смеется…

— Что это было?!- ору я.

— ДАР НЕБЕС! — отвечает он на скаку, рассекая клубы дыма и пыли, а потом кричит солдатам:- В БОЙ! СЕЙЧАС ЖЕ!

Мы все резко оборачиваемся к проекции.

— Что это было?! — спрашиваю я.

На поле боя что-то взорвалось, но зонд показывает один сплошной дым. Брэдли жмет на дисплей, и зонд немного набирает высоту, однако за плотной пеленой дыма все равно ничего не разобрать.

— Он ведь записывает? — спрашивает Симона.- Перемотать можешь?

Брэдли опять что-то жмет, и все начинает двигаться в обратном порядке: огромное облако дыма сжимается и…

— Вот,- говорит Брэдли, останавливая перемотку.

На поле боя творится кошмар, спэклы прорывают линию обороны, как вдруг…

БУМ!

У подножия холма гремит взрыв: мощной ударной волной в разные стороны разносит спэклов, бэттлморов, комья земли и камни, а потом все сразу затягивает облаком дыма…

Брэдли снова перематывает запись, и мы просматриваем ее еще раз: маленькая вспышка, а потом всю нижнюю часть холма поднимает в воздух, и мы видим, как умирают спэклы…

Умирают, умирают… Дюжинами…

И я вспоминаю того единственного, на берегу реки… Вспоминаю его страх…

— Это ваших рук дело? — спрашивает Симона. — Ваша армия добралась до поля боя?

— У нас нет ракет, — отвечает госпожа Кайл, не сводя глаз с проекции.- Иначе бы я сама по ним ударила, а не просила бы вас.

— Тогда кто это сделал?- упорствует Симона. Брэдли возится с пультом: картинка становятся четче и крупнее, а время замедляется, и вот мы уже видим сам снаряд, пушечное ядро, плавно подлетающее к подножию холма. и разрывающиеся на куски тела спэклов — ядру нет ни какого дела до их жизней, имен, любимых и родных…

Тела поднимаются в воздух… Сотням жизней приходит конец…

Это мы во всем виноваты, мы их поработили и убивали тысячами, вынуждая на месть…

Хорошо, не мы, а мэр…

И вот мы снова их убиваем…

Симона и госпожа Кайл о чем-то спорят, но я их больше не слушаю…

Потому что до меня доходит.

Когда Симона спросила меня, что делать…