В каждой руке у него по горящему факелу, а прямо перед ним — огромная белая рогатина…

И я вижу его Шум…

Я вижу себя в его Шуме…

Себя и Ангаррад посреди чистого поля…

Она ржет и брыкается, из крупа торчит сломанное древко…

А я пялюсь на спэкла…

Безоружный…

Прямо за мной — самое слабое место в нашем строю…

В Шуме спэкла он стреляет из рогатки, и огненный поток сносит меня и солдат за моей спиной…

Оставляя огромную брешь, через которую вражеская армия хлынет к городу…

И мы проиграем войну, не успевшую толком начаться…

Я хватаю поводья и пытаюсь сдвинуть Ангаррад с места, но в ее Шуме только боль и панический страх, а сама она все твердит Жеребенок Жеребенок Тодд! и от этих криков у меня разрывается сердце. Я оборачиваюсь в седле, отчаянно ища взглядом мэра, да хоть кого-нибудь, кто сможет пристрелить спэкла с факелами…

Но мэра не видно…

За дымом и толпой перепуганных солдат…

Никто даже винтовки не подымет…

А спэкл уже заносит над головой горящие факелы…

И я думаю: Нет…

Я думаю, Нет, так нельзя, не может все так кончиться…

Я думаю, Виола…

Я думаю, Виола…

И: Виола?

Может, мое оружие подействует и на спэкла?

Я выпрямляюсь в седле…

И вспоминаю, как ее уносил от меня конь Дейви…

Вспоминаю ее сломанные лодыжки…

Как мы пообещали друг другу, что никогда не расстанемся, даже в мыслях…

Вспоминаю ее пальцы, переплетенные с моими…

(стараюсь не думать о том, что бы она сказала, если б узнала про мою сделку с мэром…)

И думаю только: Виола…

Думаю: Виола…

Прямо в спэкла на рогатом звере…

Думаю…

ВИОЛА!

Его голова резко дергается, он роняет факелы и падает на спину своего зверя, а потом выскальзывает из седельных сапог и валится на землю. Лишившись наездника, рогатый зверь пятится, разбивая своей тушей волну наступающих спэклов, и тут…

За моей спиной раздается ликующий рев…

Я оборачиваюсь и вижу солдат: они пришли в себя, они бегут вперед, на врага, они уже всюду…

Среди них вдруг оказывается мэр. Он говорит:

— Отлично, Тодд! Я знал, ты не подведешь!

Ангаррад подо мной теряет силы, но все еще зовет:

Жеребенок Жеребенок Тодд?

— Некогда отдыхать, — говорит мэр…

Я поднимаю глаза… и вижу… огромную стену вражеской армии, неумолимо идущую вперед, чтобы сожрать нас заживо…

— Господи,- выдыхает Брэдли.

— Это… — в ужасе произносит Симона… — Они что же, горят?!

Брэдли нажимает кнопку, и картинка приближается…

Да, они в самом деле горят…

Сквозь клочья дыма мы видим страшный хаос: солдаты мечутся туда-сюда, одни пытаются наступать, другие бегут…

А третьи горят живьем… Кто-то бежит к реке, но не добегает и остается лежать на земле…

У меня в голове бьется одно слово: Тодд.

— Но вы же сказали, что заключили с аборигенами мирный договор? — спрашивает Симона госпожу Койл.

— Да, но сперва была кровопролитная война, в которой мы гибли сотнями, а они — тысячами.

Брэдли снова жмет на дисплей. Камера отъезжает, показывая дорогу и подножие холма: все поле кишит спэклами в красновато-коричневых доспехах. Они держат в руках какие-то палки или жезлы и едут верхом на…

— Что это? — вопрошаю я. показывая на огромных зверей, больше похожих на танки, с большим толстым рогом на носу.

— Бэттлморы, — отвечает госпожа Койл. — По крайней мере, так мы их называли. У спэклов нет языка в нашем понимании этого слова, они общаются мыслеобразами, но все это сейчас неважно! Разбив армию мэра, они придут за нами!

— А если мэр их разобьет?- спрашивает Брэдли.

— Если победит он, вся планета будет в его руках. На такой планете. поверьте, вам жить не захочется.

— А если бы планета попала в ваши руки? — спрашивает Брэдли с неожиданным вызовом в голосе. — Нам бы захотелось на ней жить?

Госпожа Койл удивленно моргает.

— Брэдли… — начинает Симона…

Но я больше их не слушаю…

Я смотрю на проекцию…

Камера спустилась с холма и немного сдвинулась на юг…

И вот он…

В самой гуще сражения…

Окруженный солдатами…

Пытается дать отпор спэклам…

— Тодд,- выдыхаю я…

И вижу, кто скачет на лошади рядом с ним…

Все внутри обрывается…

Это мэр…

Жив-здоров и свободен, как и говорила госпожа Койл…

Тодд его отпустил…

Или мэр его заставил…

Но тут дым снова застилает картинку, и больше уже ничего не разобрать.

— Увеличь картинку! — кричу я.- Там Тодд!

Госпожа Койл сверлит меня взглядом, пока Брэдли жмет на дисплей, и камера беспорядочно мечется по мертвым телам, бегущим солдатам и спэклам: все так перемешалось… как же они сражают я. не боясь задеть своих?

— Надо вытащить его оттуда! Мы должны его спасти!

— Восемь часов,- говорит Симона.- Мы не можем…

— Нет! — ору я, ковыляя к Желудю. — Я должна спасти Тодда…

Но госпожа Койл уже спрашивает Симону:

— Оружие на корабле есть? Я резко разворачиваюсь.

— Вы же не могли сесть на незнакомую планету безоружными, — говорит госпожа Койл.

— Это вас не касается, госпожа.- Лицо у Брэдли становится суровое, как никогда.

Однако Симона отвечает:

— У нас есть двенадцать универсальных ракет…

— Нет! — перебивает ее Брэдли. — Мы сюда не воевать прилетели.

— …и кассетные бомбы.

— Кассетные бомбы? — переспрашивает госпожа Койл.

— Да, это такие маленькие снаряды, которые сбрасывают по несколько штук, но…

— Симона.- сердито обрывает ее Брэдли.- Мы прибыли с миром…

Но госпожа Койл перебивает их обоих:

— Прямо отсюда ударить сможете?