второй? Я присмотрелась, на его месте красовался вертикальный шрам.

— Тень? — донеслось из-под маски.

— Что? — я опешила, — откуда он знает?

Сорвала застёжки маски и увидела мутировавшее лицо. Лицо без одного глаза с вертикальным шрамом, искажённое мутациями, но такое знакомое и родное. Дядя Витя!

Я глазам своим не верила, это не может быть ошибкой.

— Тень, дочка… — просипел он, захлёбываясь кровью и упав на обломки, — ты жива, беги… — сказав это мой приёмный отец окончательно захлебнулся кровью.

В шоке я отошла на несколько шагов и рухнула на задницу, ноги отказывались держать, не веря в произошедшее, такого просто не могло быть! Нож так и остался в горле.

— Нет, нет это невозможно… Дядя Витя, — слёзы полились сами собой, я просто сидела и плакала.

— Лена, надо бежать! — Саша подскочил ко мне, «Берсеркер» валялся со сломанной шеей. Вырвал клинок из горла приёмного отца, который был дороже не меньше родного, и закинув меня на плечо врубил форсаж.

Всё было как в тумане, я лишь остекленевшим взглядом провожала удаляющуюся фигуру Дяди Витя и ворвавшиеся внутрь броневики, начавшие бойню.

Меня доставили в госпиталь в шоковом состоянии, но через месяц выписали. Я никому ничего не рассказала, даже Саше, а через полгода он получил результаты обследования и сказал, что у нас мальчик.

— Мы назовём его Витя.

— В честь твоего приёмного отца? — уточнил Саша.

— Да.

— Ну я думал, назвать в честь старшего брата.

— Нет, следующего можешь сам назвать, но первенец будет Витя.

— Ну, раз так, то не стану спорить, будет Витя.

— Будет Витя, и его будущее сложится лучше нашего, во всяком случае мы постараемся.