— Мне… не так просто это сделать, — наконец сказала Эмили. — Моя племянница и я приехали сюда отдыхать. Нам не хотелось бы, чтобы нас беспокоили, поэтому мы останемся… инкогнито.

— Мы с уважением относимся к вашим пожеланиям, мадам, — ответил портье, но в его глазах зажегся огонек любопытства.

— Да, инкогнито, — повторила Эмили. — Именно инкогнито.

Она обмакнула перо в чернила и уверенным крупным почерком вывела «Мадам …» Затем, еще мгновение поколебавшись, она издала легкий смешок и быстро дописала имя.

— Меня зовут мадам Секрет, — сообщила она, — по крайней мере на то время, что мы проведем на этом очаровательном курорте.

— Как будет угодно мадам, — сказал портье, и Эмили заметила, что он украдкой бросил взгляд на ларец с графской короной.

Но Эмили все еще продолжала игру.

— Моя племянница… — наконец проговорила она и заполнила вторую графу.

Мистраль посмотрела на запись. Она легко разобрала крупный почерк Эмили. В журнале было написано: «Мадемуазель Фантом».

Номер, в который их проводили, был великолепен. Он состоял из огромной комнаты для Эмили, второй комнаты, поменьше, для Мистраль и гостиной с балконом, который соединял обе спальни. Еще в Париже Эмили приказала своему поверенному заказать для них лучший номер в отеле. Он четко выполнил ее указание, сообщив управляющему, что его клиентка прибудет в Монте-Карло двадцать восьмого февраля, но, как и велела Эмили, не указал при этом имен. Эмили даже представить не могла, что на месте дикой апельсиновой рощи будет построен такой роскошный отель.

Приехали они поздно вечером, и Эмили, не обращая внимания на разочарование, написанное на лице Мистраль, объявила, что они будут ужинать в номере.

— Я не хочу показывать тебя до тех пор, пока мы не распакуем чемоданы, — сказала она. — Мы должны предстать перед здешним обществом в своих лучших туалетах, чтобы на нас обратили внимание.

— Но, тетя Эмили, как мне показалось, вы хотели быть инкогнито? — озадаченно спросила Мистраль.

Эмили бросила на нее странный взгляд и резко проговорила:

— Не задавай так много вопросов, Мистраль. Я устала. Завтра я все тебе объясню — по крайней мере, то, что тебе следует знать. Сегодня я рано лягу спать. Я хочу побыть одна.

— Конечно, тетя Эмили, я понимаю, — сказала Мистраль. — Вы, должно быть, ужасно устали за долгую дорогу. Я тоже устала, но скорее от волнения, чем от путешествия. Вы не представляете, как мне хочется увидеть город и Средиземное море. Жаль, что сейчас темно.

Она подошла к открытому окну и устремила свой взор вдаль. Но Эмили раздраженно окликнула ее.

— Пойди помоги Жанне разобрать вещи, Мистраль, и не высовывайся в окно.

— Хорошо, тетя Эмили.

Но, оставшись одна в большой гостиной, Эмили сразу же подошла к окну и сделала именно то, за что сама же отругала Мистраль. Она всматривалась в ночной сумрак, пытаясь разглядеть город. Ее тоже переполняло нетерпение, и она с сожалением думала о том, что ей предстоит еще ночь, прежде чем она получит возможность все увидеть.

После ужина Эмили отправилась к себе в комнату. Когда Жанна зашла к ней, чтобы помочь раздеться и спросить, не желает ли та выпить молока на ночь и не принести ли ей грелку, Эмили немедленно выпроводила ее со словами, что единственное ее желание — чтобы ее оставили в покое.

И когда в конце концов желание Эмили исполнилось, она поставила на стул тяжелую сумку для бумаг. Это был обтянутый пурпурной кожей большой саквояж, однако на нем отсутствовала графская корона, украшавшая весь ее багаж.

Но, несмотря на это, вещь была действительно дорогая, и прежде чем Эмили достала из кошелька ключ и отомкнула замок, ее рука непроизвольно погладила мягкую кожу. Как ни странно, в саквояже вместо бумаг государственной важности, для которых он и был изначально предназначен, оказались альбомы с листами из коричневого картона. В такие альбомы девочки обычно наклеивали переводные картинки, а юные девушки — послания, полученные в день св. Валентина.

Медленно, чуть ли не с нежностью, Эмили стала вынимать альбомы из саквояжа. Она выбрала один и открыла его. Он был заполнен газетными вырезками. Всего альбомов оказалось шесть, и в них были вырезки из газет за последние восемнадцать лет. В статьях речь шла об одном том же месте и об одном и том же человеке.

Доведись властям Монте-Карло заглянуть в альбомы, они проявили бы к ним огромный интерес, так как в них содержались действительно уникальные сведения из истории города. Сначала шли вырезки, касавшиеся различных событий, которые время от времени происходили в Монако. Иногда между событиями мог быть разрыв в два-три месяца. Но потом альбомы стали заполнять только сообщения о Великом русском князе Иване.

С годами вырезок становилось все больше. Франсуа Бланк, гений из Гамбурга, был приглашен для строительства Казино в Монако. Пришлось подыскивать название для нового города. Местные жители называли это место «Пещеры», однако власти решили, что такое название не подходит, так как может быть неверно истолковано. Наконец было решено, что Казино и строящийся вокруг него город будут называться Монте-Карло.

С тех пор ни одного дня не проходило без того, чтобы в альбоме не появилась новая газетная статья, в которой или говорилось о красоте и примечательности новых зданий, или рассказывалось об увеселительных мероприятиях, о гала-представлениях, о балах, праздниках, концертах, об играх, в которые играли в Казино: о висте, экарте, пикете, фаро, бостоне и базетте, а также о рулетке и trente-et-quarante.

В своих статьях полные энтузиазма корреспонденты пели городу хвалебную песнь, не забывая упомянуть о знаменитостях, посещавших эту вызывающую всеобщий интерес новую площадку для азартных игр, которыми увлекалось светское общество. Принцы — Черногории, Болгарии и Сербии; раджи, махараджи, великие князья, герцоги и менее знатные вельможи — все они получали свою долю критических замечаний. Особый всплеск эмоций и восхвалений вызвало состоявшееся в 1872 году посещение княжества принцем и принцессой Уэльскими. И хотя в альбомах Эмили был полный список всех знаменитостей, она выделяла среди них только одно имя и каждый раз подчеркивала его синим карандашом.

По этим карандашным отметкам можно было судить, как часто это лицо посещало Казино, присутствовало на открытии сезона в Опере, участвовало в голубиной охоте. Всегда одно и то же имя, подчеркнутое синей чертой — «Его императорское высочество Великий русский князь Иван».

В последние годы, и в особенности в течение последних двух-трех лет, еще одно имя стало неизменно появляться рядом с первым — «Его императорское высочество Великий русский князь Иван с сыном, его светлостью князем Николаем».

Пальцы Эмили медленно переворачивали страницы альбомов, причем те из них, которые содержали вырезки, относящиеся к более раннему периоду, были сильно потерты от частого употребления. Но одиноко сидевшая в своей спальне в «Отеле де Пари» Эмили читала старые вырезки как в первый раз. Восемнадцать лет она ждала этого мгновения.