от того, что считаешь бесполезным. Мне интересно, какое колдовство помешало тебе забрать голову нашей племянницы?

Мехнес не ответил на вопросительный взгляд Паолуса, но внимательно посмотрел на музыкантов.

— Кто спрашивает?

— Все твои братья.

— И ты?

— И я.

— Никакого колдовства. Джотури-Нур назвал ее, и она защитила свое требование. Обычай требует крови только одного родича, и не без оснований. Если бы ты зарезал ее, другой мог бы бросить тебе вызов, а затем другой бросил бы вызов ему. К концу все сыновья Джотури-Нура утонули бы в собственной крови, кроме меня, конечно.

Он бросил взгляд на брата, оценивая позу Паолуса-Нура, его сжатые челюсти, положение его руки на рукоятке ножа.

— В самом деле, теперь, когда я размышляю об этом, может, мне было бы лучше избавиться от всего выводка сразу.

Паолус запрокинул голову в смехе. Он был на три года старше Мехнеса, но выглядел моложе, если сравнивать его худощавую фигуру с коренастым телосложением и измученным в боях лицом Мехнеса.

— Ты не ответил на мой вопрос, брат. Ты мог бы сам бросить ей вызов, и никто бы не выступил против тебя. Почему ты не пролил ее кровь?

Мехнес кивнул Ришоне, переведя взгляд брата на новую Сан’иломан. Она сбросила траурные одежды и теперь носила провокационное платье из золота, алого, лазурного и цвета слоновой кости. Шелковистые складки цеплялись за ее бедра и намекали на длину ее ног. Браслеты украшали обнаженные руки и стройные лодыжки. Ее черные волосы пышными волнами ниспадали на талию. Простая диадема сидела на ее лбу, подчеркивая магнетическое притяжение подведенных краской глаз.

— Мне приятно видеть ее живой, — сказал он. — Как это должно нравиться всем нам. Кроме того, она не правит нами. Ришона может нести меч Сан'иломан, но я всегда буду владеть его силой.

— Значит, ты, а не она, желаешь, чтобы мы вторглись в Мойсехен?

— Это мое и ее желание. Мойсехен — достойное завоевание, и это царство Ришоны по праву рождения. Кроме того, здоровая кампания пойдет ей на пользу на заре правления.

— Жители Мойсехена ничего не знают о Ришоне и ее наследии.

Мехнес пожал плечами.

— Даже если бы они знали, Король-Маг не отошел бы просто так и не вручил бы ей корону.

— Это опасное предприятие, Мехнес. Доступ не так прост, и у них новый союз с Рёнфином.

— Рёнфин — отсталое королевство. Несущественное во всех делах, политических или военных.

— Даже если это так, Король-Маг не падет так просто.

— Он молод и неопытен в войне.

— Восстание, которое поддерживала Ришона, было подавлено его неопытной рукой.

— Оборванная банда наемников, — раздраженный Мехнес прищурился. — К чему такие сомнения, Паолус? Я никогда не видел, чтобы ты так не хотел вести войну.

— Меня никогда не просили вести ее через три королевства и бурное море.

— Ты останешься в Эк’Наламе. Мне нужен здесь кто-то, кому я могу доверять.

— Я не настаиваю на этом вопросе из-за беспокойства за себя. Одно только путешествие разорвало бы армию в клочья. Как ты собираешься обеспечить безопасный проход через Антарию, Галию и Рёнфин?

— Мы откроем проход Ферен-вей и нападем на Мойсехен с востока.

Паолус-Нур тихо присвистнул.

— Фехрен-вей. Этот древний путь? Но он непроходимый.

— Работы по восстановлению дороги начались несколько недель назад.

Старший принц покачал головой, ошеломленная улыбка тронула его губы.

— Опять твоя схема пускает корни, прежде чем кто-либо успевает возразить. А если ты откроешь этот перевал и войдешь в нагорья Моэна, что тогда, брат? Как ты будешь завоевывать земли за его пределами? Как ты победишь магию их народа?

Мехнес обдумывал его слова, неуверенный в том, благоразумно ли было делиться с Паолусом-Нуром в полной мере их планами, темными силами, которые Ришона обещала в обмен на свою жизнь.

Он поймал взгляд племянницы сквозь бешеный вихрь танцовщиц в чадрах. Она встретила его пристальный взгляд, чуть приподняв подбородок с тонкой улыбкой на полных губах. Ее темные глаза сверкнули триумфом.

«Боги, она прекрасна. Сегодня она созреет для удовольствия».

Принц Сырнте поднял чашу в ее сторону и выпил.

— У нас есть союзники среди врагов Мойсехена, — сказал он. — Союзники, которыми может командовать только сырнтская ведьма.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Прощание

Акмаэль в негодовании опустил кубок. Это был третий раз с момента их прибытия, когда Тэсара отвергла гостеприимство лорда Фелтона за завтраком.

— Что с ней? — спросил он, хотя вполне мог угадать ответ: отсутствие комфорта, теснота и обычная еда. Глава Моэна предоставил им лучшее из всего, что у него было, но щедрость Фелтона была ничтожно мала по сравнению с роскошью, к которой привыкла Тэсара.

— Не знаю, мой Король, — фрейлина Тэсары, Соня, стояла в узком дверном проеме, скрестив руки и расправив плечи. Ее неприветливые губы были сжаты в тонкую линию, а в карих глазах читалась горечь. — Моя Королева слабеет с каждым днем. Она бледна, устает и не может удержать в себе еду и питье.

Осознание ударило Акмаэля, как холодная вода в лицо. Его раздражение сменилось странной смесью удивления, надежды и тревоги.

— Возможно, нам следует послать за Магой Эолин, — предложил лорд Фелтон.

— Ведьма Моэна? — смех Сони был надменный. — Сомневаюсь, что наша Королева примет ее.

— Она не ведьма, — сказал сэр Дростан. — Леди Эолин — высшая мага, воспитанная в благородных традициях Эйтны и Карадока.

— Она — девка, балующаяся зельями и ядами.

— Достаточно! — сказал Акмаэль. — Возможно, вы не понимаете наших традиций, леди Соня, но теперь вы — подданная Мойсехена и будете их уважать. Лорд Фелтон, это достойное предложение. Пусть один из моих посыльных приведет магу Эолин.

Фелтон кивнул своему управляющему, который поспешил проследить за исполнением воли короля.

Леди Соня поджала губы и коротко поклонилась.

— Простите меня, мой король. У меня не было намерения оскорбить.

— В будущем следите за своим языком, — Акмаэль отпустил ее взмахом руки. — И не пугайте нашу королеву своими глупыми разговорами о снадобьях и ядах.

Дростан хмыкнул, когда она ушла.

— Мы должны отправить леди Соню в Рёнфин. Она погрязла в предрассудках своего народа и имеет слишком большое влияние на королеву.

— Тэсара имеет право назначать своих слуг, — ответил Акмаэль. — Леди Соня была ее постоянной спутницей. Она единственная женщина Рёнфина, которая осталась рядом с ней. Я не отниму этого. К тому же это только разговоры, и притом женские разговоры.

— Серебряное лезвие женской лжи режет глубже любого ножа, — сказал старый рыцарь.

Лорд Фелтон от души рассмеялся и хлопнул сэра Дростана по плечу.

— О,